Ислам в России и Евразии XVI - ХХI вв. - [19]

Однако ни один из этих претендентов уже не сыграл такой роли, как сам Ширгази. Это позволяет считать, что так называемая «игра в ханы» началась в Хивинском ханстве не в 1750-е гг. (как полагает персидский историк XIX в. Абдул-Карим Бухари, предложивший этот термин), а уже сразу после смерти Ширгази-хана¹³³¹³⁴.

Во-вторых, мы уже обращали внимание, что именно при Ширга-зи-хане туркмены, наряду с узбеками, начинают играть важную роль в политической жизни Хивинского ханства, со временем став одним из ключевых ее участников. Эта тенденция сохранялась вплоть до падения этого государства^135.

И, в-третьих, вернемся к тому, с чего мы начали, - к судьбе экспедиции А. Бековича-Черкасского. Расправа с русским отрядом оказала определенное влияние не только на судьбу Ширгази и его дальнейшую политическую линию, но и в значительной степени - на позицию его многочисленных преемников. И в XVIII, и в XIX в. хивинские ханы (возможно, даже чаще, чем их российские современники) ощущали над собой своего рода «дамоклов меч», постоянно ожидая

от России «мести за Бековича». Именно так они трактовали и «зимний поход» на Хиву оренбургского военного губернатора В.А. Перовского 1839-1840 гг., и хивинскую экспедицию туркестанского генерал-губернатора К.П. фон Кауфмана 1873 г. И лишь установление в результате последнего похода протектората Российской империи над Хивинским ханством избавило его правителей от постоянного страха, что русские придут и отомстят им за деяние, совершенное их далеким предшественником в 1717 г.¹³⁶

Глава III ИСЛАМ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Дмитрий Овсянников

ГОРЦЫ ДАГЕСТАНА И ЧЕЧНИ НА РУБЕЖЕ XVIII-XIX ВВ.: ПРОБЛЕМА ГОСУДАРСТВЕННОСТИ И СОЦИАЛИЗАЦИИ

индивида в мусульманском обществе

На рубеже XVIII-XIX вв. Дагестан представлял собой чрезвычайно пеструю и лоскутную картину. Наиболее крупные этнические общности аварцев, даргинцев, лезгин, лакцев и табасаранцев не сложились на тот момент еще в народности (за исключением кумыков) в строгом понимании этого термина¹. Они не обладали ни единством языка (горцы, включаемые в одну этническую общность, говорили на различных, но родственных и более или менее взаимопонимаемых диалектах), ни общей территорией, поскольку не были едины в политическом смысле, обычаи и культура, при всем сходстве, имели также существенные локальные различия. В отличие от многоэтничного Дагестана, в Чечне и Ингушетии горцы в этот период составляли независимые друг от друга и близкородственные в этническом плане общества, которые также не были консолидированы в единую целостность. В русских источниках они именовались кистинами и подразделялись на «собственно кистов, ингушей, карабулаков, чеченцев или мечкизов»¹³⁷¹³⁸. Вытесненные в ходе монгольского нашествия в горные районы предки чеченцев и ингушей в XV-XVII вв. разделились на территориальные единицы, союзы сельских общин, получавшие названия от топонимов близ которых они проживали (мичиковцы, качкалыковцы, ауховцы (аккинцы), ка-рабулаки, ичкеринцы и др.)^{139. Исследователи не пришли к единому мнению об их количестве. Одни историки насчитывали их более 201 140. Другие называют более конкретную цифру: 59 обществ141. Говорили они на отличающихся, но понимаемых друг другом родственных диалектах.}

В Дагестане насчитывалось порядка двух десятков владений, управляемых суверенными владыками (в основном на равнине и в предгорьях, в приморском районе и на юге Дагестана) и несколько десятков (по отдельным сведениям более 60) союзов сельских общин (джамаатов), известных в исторической литературе как «вольные общества»^{142. Исходя из логики докапиталистического характера общественных отношений на Кавказе в данный период, уместно будет применять к союзам сельских общин Дагестана и Чечни как к «государственным» единицам дефиницию «полития», не сводя к аналогии с античностью, но понимая этот феномен как комплекс реализации власти и управления в чеченских обществах.}

Неравенство свободных общинников выражалось в неравенстве коллективных социальных индивидов или структурных элементов в общине, которые в Дагестане известны как тухумы^{143, у чеченцев тайп/тейп144. Выделению данного института способствовало обычное право (адат) горцев. Однако при всем сходстве общественного уклада в Нагорном Дагестане и Чечне имелся ряд принципиальных различий, которые мы постараемся проследить.}

Изначально тухум и тайп представляли собой семейную общину, патронимию, как правило селившуюся компактно. В нее могли быть также включены не только кровные родственники. Посредством куначества или патронажа в тухум могли войти также бежавшие от кровной мести и ищущие защиты или бывшие пленники и рабы после их отпущения на волю, которые принимали тухумное имя и селились на земле, принадлежавшей тухуму¹. В Нагорном Дагестане в условиях малоземелья и высокой рождаемости тухум не был экзогамен, т. е. поощрялись браки внутри одного тухума, чтобы избежать дробления собственности. При этом, несмотря на недозволенность подобных браков канонами ислама, данная традиция имела более глубокие корни¹⁴⁵¹⁴⁶.

Это принципиальным образом отличало ситуацию в Дагестане от других регионов Северного Кавказа. Во-первых, в Нагорном Дагестане доминировала малая семья, в отличие от соседней Чечни, где