Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии - [108]
После положительного решения о восстановлении в службе и должности Юрий Трапезундский составил прошении о воссоединении с семьей. Его жена, сосланная ранее с детьми в Устюг, была доставлена к супругу: «И великий государь и светѣишии государь патриархъ пожаловали, велѣли жену его и детей с Устюга взяти к Москве и отдати ему»[1088]; «А жену ево Юшкину и з детьми с Устюга указали государь и государь светѣишии патриархъ взяти к Москве и отдати ему»[1089].
Не было найдено и политических преступлений. Юрий Трапезундский и Маниул Константинов, избежав первоначально церковных и светских наказаний, были приписаны к Иноземскому приказу. Русские чиновники пока не усмотрели за их возвращением шпионажа, которого столь опасались. Многочисленные приключения в Речи Посполитой не были осуждены. Напротив, они были признаны заслугами, которые и получили признание властей.
По возвращении в Россию военная карьера Юрия Трапезундского складывалась крайне успешно. Он был награжден за предприимчивость и смекалку в польском плену. Бывший невольник получил повышение до ротмистра. Юрий Трапезундский возглавил «греческую роту», сменив на этом посту не позднее 1635 г. Николая Шабанова. Обязанности ротмистра Юрий Трапезундский исполнял до 1642 г.[1090] В 1638 г. он был назван среди других ротмистров иностранных подразделений в период подготовки Москвы к обороне[1091].
При формировании Греческой слободы глава подразделения выходцев из Османской империи и вассальных ей государств перебрался с соотечественниками в колонию[1092], где установил свой жесткий контроль.
Важно отметить, что занятие военных должностей не потребовало от Юрия Трапезундского хорошего усвоения языка делопроизводства страны, в которой он находился. Вероятно, на службе достаточно было знания только устного русского языка. (Его родными языками по Трапезунду были турецкий, татарский, греческий и итальянский.) Оригинала русского письма Юрия не существует. В 1635 г. два раза он подписался по-гречески, проявив себя не слишком грамотным и в этом языке[1093] (см. фото) (быть может, ему был ближе турецкий или итальянский). В 1628 г. свой автограф за Юрия оставил переводчик греческого языка Борис Богомольцев[1094]. В 1642 г. ротмистр предоставил возможность по-русски заверить показания коллеге — «волошенину» Петру Иванову. До конца своей жизни Юрий Трапезундский продолжал передавать право подписи другим лицам. Так, в 1658 г. «руку приложил» за него И. Тихонов[1095]. Наиболее вероятно, профессиональный военный не знал русской письменности. Это нисколько не мешало продвижению наемника по служебной лестнице. Карьера Юрия Трапезундского складывалась удачно.
Как и другие иностранные формирования, «греческая рота» была направлена на оборону южных границ в регион Тульско-Белгородской засечной черты. Руководил иностранными полками глава правительства Иван Борисович Черкасский.
Во время службы 1641 г. поместный и денежный оклады Юрия Трапезундского составляли 400 четей и 30 рублей, ежемесячное кормовое жалованье — 10 рублей[1096]. В подчинении ротмистра Юрия Трапезундского находился рядовой Мануил Константинов. Разница в их положении оказалась слишком значительной. Поместный и денежный оклады Маниула Константинова были определены в 150 четей и 8 рублей, кормовое жалованье — 3 алтына вдень[1097].
Должность ротмистра «греческого» подразделения Иноземского приказа определила высокий ранг иммигранта среди земляков. Юрий Трапезундский в 30–40-е гг. XVII в. становится одним из лидеров греческой общины, чему, видимо, способствовало доверие, оказываемое русскими чиновниками. Он постоянно выступал в качестве «знатца». Можно отметить, что уже в 1628 г. Юрий Трапезундский вызвался давать показания о происхождении греческого иммигранта Дмитрия Токмакова[1098]. По возвращении из плена он приобрел статус основного свидетеля. К помощи Юрия Трапезундского прибегал в 1635 г. для подтверждения данных о себе «греченин» Дмитрий Николаев[1099]. В том же году Юрий Трапезундский выступил гарантом знатности Михаила Милорадова[1100]. Весной 1642 г. Юрий Трапезундский свидетельствовал преданность и деловитость своего подчиненного, «греченина» Дмитрия Михайлова, помогая его переходу из Иноземского приказа в Посольский на должность греческого толмача[1101].
Безусловно, Юрий Трапезундский отстаивал свое положение от любых посягательств. На службе у ротмистра происходили конфликты с подчиненными. Известно об инциденте 1638 г. В этом году Юрий Трапезундский обратился с челобитной к И. Б. Черкасскому, прося защиты и восстановления справедливости. По словам офицера, ему были нанесены телесные и словесные оскорбления Григорием Гречанином[1102]. Глава подразделения требовал суда о «бесчестье»[1103]. Спор с рядовым представителем греческого землячества ничуть не поколебал прочного статуса Юрия Трапезундского.
Но он стремился устранить и иных, более влиятельных конкурентов. Ротмистр играл в греческой колонии столь значительную роль, что посчитал возможным оспорить статус ряда высокородных иммигрантов из Османской империи: Дмитрия Альбертуса и Анастаса и Федора Алибеевых-Макидонских
