Империя. Цинхай - [229]

* * *

Двое суток врачи боролись за жизнь босса синеозёрных, и двое суток Дами не помнила себя, времени, ничего, кроме боли и переживаний, и отчаянного желания вернуть себе Энди. Уоллес вынужден был начать отлучаться, потому что поступали тревожные слухи о бандитах в Цинхае. Прознавшие о состоянии господина Лау, находившегося при смерти, синеозёрные, больше не удерживаемые его авторитетом, перебегали к синьцзянцам или в Ганьсу, или к амазонкам. Дами слушала отчёты об этом одним ухом, но не придавала им значения. Перед глазами всё ещё стоял то последний вечер, когда Энди должен был приехать домой, то его серо-жёлтое лицо на каталке, поблагодарившее её за счастье. Дверь комнаты отдыха отворилась, и в неё вошёл доктор. Он наткнулся глазами на единственную здесь женщину. Она уже знала его — это был ведущий Энди доктор.

— Госпожа Лау, — мужчина снял медицинскую шапочку, опуская глаза. Он ещё не договорил, но у Дами что-то оборвалось в сердце. И вердикт всё-таки прозвучал: — Мне очень жаль, но, к сожалению…

— Нет, нет, нет… — наращивая громкость отрицания, поднялась Дами и, набрав все лёгкие воздуха, во всю силу прокричала: — Не-е-ет!!! — после чего упала на пол и забила по нему кулаками. — Нет, нет, это неправда! Неправда! Нет!

— Госпожа Лау, простите… — попытался ещё что-то сказать доктор, но поймал знаки Марка, призывающие не продолжать. — Что ж, примите мои соболезнования.

— Нет, Энди не мог меня покинуть, не мог, нет, нет… — продолжала молотить по полу Дами, пока её не соскрёб с него Марк, бросивший Тэкёну:

— Попроси у медсестёр успокоительное.

Успокоительного потребовалось очень много, потому что принимать его Дами пришлось несколько дней, прежде чем она полностью пришла в себя, осознав, что же случилось. Но ещё в этом неистово-драматичном забытьи она иногда пыталась здраво мыслить и реагировать на жизнь, получая из неё весточки. Одной из первых был звонок брата, начавшего упрашивать сестру уехать из опасного Цинхая.

— Послушай, там уже застрелили Энди, уматывай оттуда. В Сеул, в Сингапур — куда хочешь, но не оставайся там! Забирай ребёнка, и сваливай.

— Я не могу, — без эмоций отозвалась Дами, — я госпожа Лау, я не могу покинуть Цинхай.

— Дами, прекрати этот бред! Тебе собственная шкура не важна?

— Я удержу Цинхай. Ради Энди. Я отвоюю его целиком, обратно.

— Послушай, я ещё весной отправил на помощь зятю больше пятисот своих людей, драконы сделают всё возможное, а если не получится у них, то ты там точно бессильна. Приезжай сюда с Энди-младшим. Он — знамя Цинхая, если с ним что-то случится, ты потеряешь все права. Баба во главе там никому не нужна.

— Я госпожа Лау! — грознее повторила Дами, начиная злиться, не совсем уравновешенная от горя и таблеток.

— Сестрёнка, дорогая моя… как бы тебе вежливо объяснить? Сначала ты была сестрой Дракона. Потом ты стала женой Энди. Теперь ты просто мать Эндимиона. Сама по себе ты по-прежнему никто. Поэтому перестань выделываться и брать на себя непосильный груз. Не хватало, чтобы и с тобой что-то случилось.

Дами постепенно переваривала этот разговор и он, не то искажаясь, не то напротив, приобретая истинный вид, которого она вначале не заметила, выпрямляясь, предстал с мрачной стороны. Дракон ещё весной послал полтысячи своих людей сюда, и они были здесь, имея возможность приближаться к Энди. Дракон всегда рвался к власти, пытаясь захватить всю возможную. Дракон мечтал захватить Синьцзян и проучить Дзи-си. Дракон не мог вертеть зятем, но от лица племянника управлять Цинхаем — плёвое дело. Дракон мог быть заказчиком убийства Энди. Осознав это, Дами ощутила себя пораженной той же болезнью, что и Дзи-си. Она никому не могла доверять, даже родному брату. Она слишком хорошо его знала, чтобы отмести его участие в смерти мужа. Как ни крути, а ему это было выгодно, а разве не выгодой руководствуется всегда Квон Джиён?

Итак, значит, сама она по-прежнему никто, только мать наследника и будущего правителя? Пока шла подготовка к похоронам, Дами, облачившаяся во всё черное, поспешила во дворец, вспомнив, что попросила у Джиёна двух наёмников в охрану Эндимиону. Не совершила ли она ошибку? Примчавшись в загородную резиденцию, по всем законам теперь принадлежавшую ей — жене, девушка побежала в детскую, на пороге чуть не сбив Руби. В комнате находилось два крепких, мрачного вида вольных брата. Оглядев их, Дами сунулась в колыбельку своего сына и, уже почти взяв его на руки, замерла. Это был не Эндимион, а Уолтер. Опешившая, но старавшаяся не выдать своих чувств, она осторожно посмотрела через плечо на Руби. Та опустила влажные глаза, боясь изменить своё решение. То самое, на которое отважилась бы редкая мать. Она подстраховала наследника своих хозяев, положив вместо него своё дитя.

Вынимая Уолтера, Дами покосилась в соседнюю люльку, попроще, победнее. Там дремал сын Энди.

— Руби, — обратилась она к женщине. — В Цинхае больше не безопасно, и я хочу, чтобы ты увезла моего сына в Сингапур. К моему брату. Здесь на него будут покушаться, я знаю, поэтому… — Губы задрожали, но не от наигранного расставания, а всё по тем же причинам. Боль от потери Энди давала о себе знать порой внезапно, без поводов. — Увези его в безопасное место. Я доверяю тебе самое дорогое, Руби, — и Дами передала женщине её же сына. — Ты сделаешь это?