Иллюзии свобод и горькая действительность - [99]

...Почти всю ночь, как было отмечено в его дневнике, Окойн после победы на выборах проговорил с женой о том, что «положение страны требует критических решений». Масса нерешенных проблем: как вести себя с остальным миром после краха в Индокитае, как оживить экономику, не раздувая инфляции, как обеспечить энергетическое снабжение, не опустошая национальные ресурсы. И Окойн с удовольствием отмечал, как велико будет в палате большинство демократической партии и как много в ней будет новичков. Он вспоминает, что думал о «возможностях структурных изменений в палате», о громадности задач, которые он будет вместе с другими решать. «У меня захватывало дух...»

— Избиратели,— думал каждый из новичков, избранных в конгресс,— посадили меня на белого коня, чтобы доскакать в столицу как раз вовремя.

«Они прискакали в столицу, но ничего не переменилось и не случилось. Быть может, не случится никогда,— комментирует Дж. Нортон.— Быть может, начинают думать новички вроде Окойна, этого и не нужно. Конгресс вновь погрузился в традиционное болото бюрократизма, неэффективности, узости интересов отдельных групп законодателей. Бравые лидеры демократов обещали, что выработают национальную энергетическую программу. Однако конгресс не породил ни программы, ни даже соглашения о том, что в ней должно содержаться. Лидеры демократов, проведшие в конгрессе много лет, брюзжали, что новички — это «компания тупоголовых идеологов», как выразился председатель одной из комиссий, которые «хотят слишком много». Новички затеяли открытую ссору с демократической иерархией Капитолия. Но уже полгода спустя-.. Окойн говорил о «подавляющем чувстве тщетности усилий». Он убедился, что конгресс никогда и не собирался работать эффективно».

Что же повлияло на столь резкое изменение взглядов?

...На первом семинаре, проведенном для новичков «демократической исследовательской группой» — умеренно-либеральной коалицией членов палаты, им сказали, как делать заявления в целях саморекламы, сколько им положено казенных календарей и конвертов, почему неполитично требовать от служащих делиться незаконными доходами и когда самый дешевый телефонный тариф. Но больше всего говорили о том, как добиться переизбрания. Конгрессмен Томас Фоули от штата Вашингтон заявил откровенно:

— Вы вступили теперь в новый клуб. Его называют закрытым клубом.

А вот страничка из дневника Окойна:

«Лучший совет, который когда-либо слыша л.

исходил от сенатора Уэйна Морзе: «Главное правило в политике состоит, во-первых, в том, чтобы выяснить факты и, во-вторых, чтобы следовать туда, куда они указывают». Уэйн Морзе был одним из двух сенаторов, голосовавших в 1964 г. против резолюции об инциденте в Тонкинском заливе, которая привела к массированному вмеша-

пополнитъ казну

тельству США во вьетнамскую войну. Но на следующих выборах Морзе потерпел поражение. Совет его никогда не пользовался популярностью в конгрессе».

...В феврале 1975 г. палата представителей большинством в 78 голосов проголосовала за то, чтобы поднять потолок федерального долга на 36 млрд, долл.— до 531 млрд. долл. Окойн, рассказывает Дж. Нортон, поглядывал украдкой на электронное табло за галереей прессы, где зеленые и красные лампочки показывали, как голосовали конгрессмены. Он был ошеломлен: либералы без колебаний отклоняли предложения об ассигновании средств на создание новых рабочих мест, образование и жилищное строительство. Это была политическая уступка консервативно настроенным деятелям.

«Чистейшее и потрясающее лицемерие»,— записал Окойн в дневнике.

Электронное табло зарегистрировало провал законопроекта, который создал бы 900 тыс. рабочих мест для безработных. Законопроект был ключевым элементом разрекламированной программы, с помощью которой некоторые демократы рассчитывали с Капитолийского холма оживить экономику. Им не хватило пяти голосов, чтобы одобрить законопроект.

«В этот момент,— записал Окойн,— я понял наконец, что хвастливые слова о «правлении конгресса» — пустой звук».

Окойна ждали и другие неприятности. Он был одним из авторов «чрезвычайного закона о жилищном строительстве для лиц со средним доходом», в котором предусматривались федеральные субсидии на строительство домов и, следовательно, создание новых рабочих мест. Это был недешевый способ сокращения безработицы — расходы превысили бы миллиард долларов. Однако, происходя из штата, где экономика базировалась на лесной и деревообрабатывающей промышленности, из округа, где 20% самодеятельного населения — безработные, Окойн видел в законопроекте средство помочь и своему округу, и всей стране.

Через десять дней после того, как законопроект лег на стол Джеральда Форда, президент наложил на него вето.

Дома, в Орегоне, размышляя над своей работой в конгрессе, Окойн записал в дневнике: «Позади семь месяцев — семь месяцев разочарований. Стоила ли игра свеч? Конечно, многие вещи просто обескураживают. Буквально каждый день в конгрессе можно наблюдать мелочность, беспринципность, себялюбие, непроходимое невежество, оппортунизм, жестокость, демагогию и все прочие пороки».

К числу «всех прочих пороков» относится и взяточничество, что особенно ярко проявилось, когда раскрылся скандал с подкупом конгрессменов представителями южнокорейского правительства ради выделения военной и экономической помощи Сеулу; и жульничество типа торговли выгодными контрактами, которым занимался член палаты представителей Эйлберг, попавший под расследование в начале 1978 г.; и моральная нечистоплотность, которой отличался влиятельный член палаты представителей Хейс, содержавший любовницу в штате своих помощников и выплачивавший ей жалованье за счет налогоплательщиков в 14 тыс. долл, в год; и, наконец, алкоголизм и разврат, которыми отличался председатель бюджетной комиссии палаты представителей Миллс, «развлекавшийся» со звездой стриптиза.