Иллюзии ночей - [11]

Шрифт
Интервал

– Таблетки перед сном выпили?

– Выпили.

– Всей палатой, что ли? Пили?

– Нет-нет, я одна выпила, Светочка, простите…

– Всё. Спите. Ежели что – кнопка слева от кровати, жмите смело.

– Нажму, если что, Светочка. А сончас скоро кончится?

– Скоро, скоро. Вам это к чему, вообще? Огород побежите копать?

– Да боюсь, вдруг мой Евсевий вздумает наведаться. А он же, знаете…

– Знаю, знаю. Не беспокойтесь! Встретим, если дойдёт. Всё, лежите тихо.

– Да, Светочка. Спасибо.

– Шшш!..

Уф. Дверь закрыла. Где ей, востроносой, востроглазой, быстроногой, с весело прыгающим сердечком понять старую-старую, лёгкую-лёгкую, будто в ожиданьи смерти сбросившую лишний вес плоти, Волю Авелевну?

Если б знала эта вертлявая, суматошная Светочка с изукрашенным личиком, какой красавицей была Воля Авелевна в её годы! А каким богатырём – суженый её Евсевий Захарович! Куда там нынешним-то против них обоих! До сих пор вон, кто видит фотопортреты молодых Шигаевых, диву даются и не верят, что такой красоты люди бывали…

А теперь вон что… Унесла старость роскошь красоты и силы, подарила нешуточный покой, отрыв от всего мирского, от всего, что прежде волновало и заботило их. Такой-то покой в старости одной и возможен. Всякие дела и заботы памяти и соображения требуют, а когда ты их лишён, то и проблемы уже терзают уставшие души…

Воля Авелена глянула в окно. С подушки ей виделась лишь соседняя многоэтажка современной постройки и небо.

Хорошо тем, кто лежал на втором этаже: для них высовывали свои верхушки ряды ясеней и клёнов, посаженных вдоль тротуаров широкого бульвара, поблёскивала окнами высокая трёхэтажная школа, и отлично слышна была беготня утренних прохожих, спешащих на работу, обедешных школьников, вечерних отработавших и неспешное касанье туфелек и кроссовок ночных влюблённых; и, конечно, куда уж тут без неверного пьяного мотанья несчастных забулдыг, до умопомрачения забоявшихся когда-то суровых реалий жизни и бросившихся во тьму объятий повелителя хмельного забвенья…

До Воли Авелевны все эти признаки кипящей жизни доносились тоже, но словно бы издалека, словно со звёзд, которыми она любовалась бессонными ночами.

Ах, эта небесное богатство, эти космические бриллианты, эти загадочные ослепительные и невыносимо горячие шары – поближе к ним – невиданное громадьё, которое невозможно понять разумом, принять зрением; подальше – просто яркие крупинки проса, кинутые во Вселенную щедрой рукой Бога…

Всю жизнь Воля Авелевна занималась звёздами в Московском Институте астрономии РАН (ИНАСАН) на Пятницкой, и до последнего времени деятельно участвовала в научных конференциях – «Горизонты Вселенной», «Звёздообразование в Галактике и за её пределами», «Ультрафиолетовая Вселенная», «Переменные звёзды, галактическое гало и старое население Галактики»…

В течение полувека она изучала звёзды сперва в отделе физики и эволюции звёзд, затем в отделе нестационарных звёзд и звёздной спектроскопии, позже – в отделе физики звёздных систем, а когда с мужем, сотрудником Центра астрономических данных Евсевием Захаровичем Шигаевым перебралась вслед за дочерью в Звенигород, то перешла в Звенигородскую обсерваторию, где, собственно, и отработала последние годы и последнюю конференцию о переменных звёздах.

Воля Авелевна не сводила подслеповатых глаз в очках с толстыми линзами с окна, за которым с несносной монолитностью, с претензией на вечность стояло многоэтажное здание городского суда.

И вокруг него – небо глубокой синевы, скрывающей любимые Волей Авелевной звёзды… Самые горячие из них излучают пропорционально больше ультрафиолетового излучения, чем наше солнце, звезда более холодная… Хотя и самая близкая…

В июле 1960 года она ездила с Евсевием на десятый международный симпозиум по астрофизике, посвящённый наблюдениям и интерпретации далёкого ультрафиолетового излучения небесных тел. Несколько дней они жили в старинном городе Льеже и, казалось, звёзды французского неба ярче и ближе, чем русского.

Однако впечатление это оказалось обманчивым. Когда они вернулись в Москву и в первую же ночь отправились гулять по пустынным (по сравнению с дневными) улицам, далёкие светила горели так, будто придвинулись к ним по мановению Бога на добрые сотни миллионов миль…

А как это красиво звучит (кто бы это в палате больничной оценил? Только бы родной Евсевий Захарыч…): ультрафиолетовое излучение звёзд и туманностей!.. С каким бы удовольствием она рассказала бы всем, кто лежит на соседних койках, что наличие в спектре линий некоторого химического элемента говорит о том, что он имеется в исследуемом теле, за исключением так называемых линий поглощений, наблюдаемых в спектрах звёзд, но возникающих в пространстве между ними.

До тех пор, пока слой излучающего газа можно считать оптически тонким, так что в нем почти совсем не поглощается собственное его излучение, яркость спектральной линии пропорциональна количеству излучающих возбужденных атомов, находящихся на луче зрения. Излучательная способность атома обратно пропорциональна времени, в течение которого атом может находиться в возбужденном состоянии…

Воля Авелевна мечтательно вздохнула. Кому бы ей рассказать, что для определения плотности вещества необходимо предварительно изучить его химический состав…


Еще от автора Вероника Николаевна Черных
Икона

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Интернат

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.