Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане - [98]
Городское управление, следившее за ходом дела, не желало мириться с мыслью, что русскому суду предстоит рассматривать дело о вакфе. Поэтому колониальные чиновники вернули дело в тот же народный суд «как дело Вам подсудное»[718]. В общем и целом дело рассматривалось трижды: два раза – одним и тем же судьей[719], а после – съездом казиев. Все три раза судьи приходили к решению, что нельзя допускать Хидира ‘Али Ходжу к владению вакфными лавками.
Однако Хидир ‘Али Ходжа не был намерен сдаваться[720]. Он вновь подал прошение, в котором рьяно доказывал, что, согласно Уставу гражданского судопроизводства и Положению об управлении Туркестанским краем, юрисдикция шариатских судов не распространяется на дела, касающиеся вакфов[721]. На этот раз Хидир ‘Али Ходжа добился успеха: дело было передано в Ташкентский окружной суд[722], который вынес решение в пользу ответчика и отменил решение исламского суда[723]. Таким образом, наследник основателя добился изъятия вакфного имущества и ликвидации вакфа.
Глубокие знания о существующих правовых ресурсах Хидир ‘Али Ходжа, несомненно, получил, вращаясь в социальной среде, где колониальные подданные могли делиться друг с другом информацией о механизмах действия имперского права. Интерес представляет тот факт, что в своих прошениях Хидир ‘Али Ходжа делает упор на вопросы подведомственности дела. Главным его аргументом было то, что его противник является мутаваллием и действует от лица вакфа в поддержку мечети, в состав которого входят лавки. Лавки как таковые представляют собой «имущество магометанского духовного учреждения», находящееся в ведомстве казначейства империи. Кроме того, проситель уточняет, что вакф по закону является учреждением, в то время как народным судам подведомственны лишь дела физических лиц: «Ст. 211 Мест. Пол., как разъяснил Прав. Сенат в решении за № 9\1904 предусматривает споры между туземцами, как отдельными физическими лицами, но отнюдь не споры между учреждениями, даже туземными»[724]. Несомненно, Хидир ‘Али Ходжа (или же человек, помогавший ему составлять прошения) был знаком с данными юридическими нюансами: именно эти тонкости сыграли решающую роль в более ранних делах о вакфах, которые в итоге были упразднены по решению окружного суда.
При рассмотрении дел прецеденты имели большую важность. Прецедентом по делу Хидира ‘Али Ходжи являлся спор между человеком по имени Иван Алексеев и мутаваллием вакфа, субсидирующего медресе ‘Исы Ходжи кази-калана. Данный конфликт произошел за несколько лет до вышеописанного дела. Обратиться в суд мутаваллия побудила самая будничная причина: Алексеев снимал в аренду земельный участок, принадлежащий вакфу, но уже три года не платил арендную плату. В 1908 году мутаваллий подал на арендатора в мировой суд. Суд постановил, что Алексеева следует выселить с земли. Тогда Алексеев прибег к услугам русского адвоката по фамилии Рейзер, который подал жалобу на решение суда на том основании, что вакф является «магометанским религиозным учреждением». Согласно объяснению Рейзера, по статье 1282 Устава гражданского судопроизводства дела о таких учреждениях неподсудны мировым судам, а значит, решение по делу Алексеева должно быть отменено. В декабре 1913 года русский окружной суд закрыл дело, положительно отреагировав на данный аргумент[725].
Данное решение суда открыло колониальным подданным новые возможности для высвобождения имущества, принадлежащего вакфам. Хидир ‘Али Ходжа, как и многие другие, воспользовался описанным прецедентом как мощным ресурсом по изъятию дел о вакфах из-под юрисдикции казиев. Например, в июне 1913 года мутаваллий, управлявший вакфом в поддержку мечети Кийат, подал прошение военному губернатору, состоявшее в том, что некий Нур-Мухаммад Хаджи Карим Бирди-бай оглы завладел участком земли, принадлежащим вакфу. Захватчик начал строить на этом участке лавки и другие здания, не имея на это разрешения и не платя аренду уже несколько лет. Мутаваллий требовал, чтобы русские власти распорядились приостановить проводимые должником строительные работы, пока тот не выплатит долг по аренде. Кроме того, мутаваллий попросил о нотариальном оформлении нового договора, который бы обязал Нур-Мухаммада выплачивать вакфу аренду за возведенные им постройки
В 60–70-е годы XIX века Российская империя завершила долгий и сложный процесс присоединения Казахской степи. Чтобы наладить управление этими территориями, Петербургу требовалось провести кодификацию местного права — изучить его, очистить от того, что считалось «дикими обычаями», а также от влияния ислама — и привести в общую систему. В данной книге рассмотрена специфика этого проекта и многочисленные трудности, встретившие его организаторов. Участниками кодификации и — шире — конструирования знаний о правовой культуре Казахской степи были не только имперские чиновники и ученые-востоковеды, но и местные жители.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.