Hvalfanger / Китобой - [51]

Сигмундур, в вымокшем синем комбинезоне, делающем его не просто необхватным, а поистине здоровенным, в лучшее сравнение с вековыми дубами, отдирает Рагнара от нее. От стены.

Его волосы взлохмачены, разметались от спешки, змеями сползая вдоль лица. Смертельная ненависть, от самого вида которой уже хочется бежать без оглядки, заполняет черты: оскал, как у зверя, ходящие от громкого и тяжелого дыхания пазухи носа, желваки, что прослеживаются крайне ярко, и глаза, горящие огнем. Адским огнем. Пеклом.

Сигмундур не говорит ни слова. Он просто бьет. Да так сильно, что Рагнар, уже вставший в правильную позу, все равно не выдерживает. Отлетает назад, сбивая собой скамью.

Берислава улыбается. Истерично, сжато, но искренне. Она не может поверить, что Сигмундур успел. И что он правда здесь, ей не кажется.

…Тор все-таки пришел на помощь.

Рагнар атакует. Только разве же ему, уже априори проигравшему, сравниться с разгневанным Китом?

— Jeg dræber dig! (Я тебя убью!) — в его голосе нет ни одной знакомой Бериславе ноты. Он больше похож на шипение.

— Whale dræber! (Кит убьет!), — рявкает Сигмундур. И валит капитана на пол, со всей одури заставив украсить разбитой головой плитку.

Он находит Бериславу взглядом, все еще пылающим как никогда прежде, и пригвождает ее к месту. Наскоро убеждается, что в порядке. Внешне так точно.

Вмиг задрожавшими пальцами, девушка застегивает джинсы и поправляет свитер. Грудь Рагнара не интересовала как таковая, однако он успел причинить боль, вжавшись в нее с недюжинной силой.

Капитан лежит на полу. Часто, но тяжело дышит, нехотя касаясь затылка пальцами. Они алеют. По плитке течет темная кровь, смешиваясь с более красной, с его руки. Рана снова открылась.

— Ко мне иди, — Сигмундур, вытянув вперед левую руку, подзывает девушку к себе. Не терпит неповиновения, с трудом сдерживаясь, дабы не добавить Рагнару.

Берислава, боком обойдя место происшествия, напротив, спешит к двери душевой. По отдельному коридору.

— БЕРИСЛАВА!

Она выпускает Кьярвалля, радостно заскулившего при виде хозяйки, и тут же подхватывает его на руки. Крепко прижимает к себе.

Пышущий гневом, весь из себя непобедимый, Сигмундур, уже с ее курткой и своими вещами, с каменным лицом возникает в коридоре прямо перед девочкой. Грубо хватает за руку, волоча за собой. Без лишних слов, лишь с приглушенным рычанием тигра, которому не дают добить добычу.

На плитах базы уже лежит кит. Мужчины, бывшие с китобоем на забое, с интересом глядят и на Сигмундура, и на стонущего внутри базы капитана. Он уже даже говорить не пробует.

Впрочем, Сигмундур тоже. И заговорить с ним никто не пытается.

Берислава, в минус пятнадцать к обеду, без куртки, кое-как пытается поспевать за китобоем, не выронив активно желающего этого щенка. Только теперь она замечает, что Сигмундура трясет. Однако захват его от этого не становится слабее.

Он волочет девушку вплоть до пригорка, за которым база скрывается из виду. Она предусмотрительно молчит, пытаясь схватить ртом на морозе достаточно воздуха, и во всех подробностях рассматривает его спину. Мороз пробирает. Холод уже на коже. А ему все равно.

Наконец, через десять минут упрямой ходьбы, Сигмундур останавливается. Разворачивается к Бериславе, и, буквально натянув на нее куртку, только не ее, а свою, безразмерную, резко выдыхает.

— Я в порядке, — кое-как отдышавшись, бормочет та.

— У тебя кровь на всю щеку, — низким басом сообщает китобой. Втягивает воздух сквозь зубы, — не смей говорить мне, что ты в порядке!

— Но это так. И я не там, а здесь, — Берислава пробует улыбнуться, но все тщетно. Сигмундур не реагирует ни на что сейчас. И этим ее пугает.

— Молчи! Ради всего святого, молчи до дома! — мужчина разворачивает ее к их тропке, вздернув голову. — И иди быстрее!

Девочка деликатно умалчивает, что своими пальцами причиняет ей больше боли, чем удар Рагнара. Он не тащит ее, нет, она понимает теперь. Он ее держит. Отчаянно. Он боится ее отпустить.

Такое можно потерпеть.

В конце концов, китобой в очередной раз ее спас.

И снова в том же месте…

Это странное совпадение заставляет Бериславу мрачно усмехнуться. И выполнить просьбу мужчины.

За тридцать минут ходьбы — крайне быстрой, потому что где-то в середине пути, устав от ее медлительности, китобой забирает девушку на руки, — Сигмундура немного отпускает. Кровь отливает от лица. Глаза не зияют бездной бешенства. И руки уже не так дрожат.

Но это не отменяет того факта, с какой силой он распахивает двери в дом, разжигает камин, забрасывая его поленьями. И на Кьярвалля, попавшегося под ноги, злобно ревет, чтобы убирался.

Благо, пес он умный. Прячется на кухне, недалеко от своей миски с кормом.

Берислава немного теряется.

Китобой останавливается у окна, словно не замечая, что в рабочем комбинезоне. Часто, глубоко дышит. Приходит в себя.

— Покажи мне, — через минуту поворачивается к девушке, требуя взглянуть на ее лицо. Шипит от вида ударенной кожи, — тебе нужен лед. И промыть.

— Синяк все равно будет…

— Боли будет меньше, — китобой морщится, будто ударили его самого, и мрачно копошится в холодильнике. Вытаскивает замороженные овощи.