Хосе Рисаль - [54]

Шрифт
Интервал

Слухи об этом дошли до властей, и бюрократическая машина стала со скрипом двигаться. Доминиканцы были куда проворнее и постарались запутать дело. Еще в 1883 году, через год после отъезда Рисаля в Европу, они перестали давать арендаторам расписки в получении канона, и установить, сколь велики были доходы доминиканцев, стало невозможно. Среди арендаторов зрело недовольство, они отлично понимали, что их обманывают. В 1885 году доминиканцы объявили, что все арендаторы — их должники. За отсутствием расписок установить истину было затруднительно. Монахи потребовали от арендаторов освободить все земли и пригласили жителей других городов подавать заявления об их аренде. Каламбеньос наотрез отказались покинуть свои участки, и на год дело затихло. В 1886 году доминиканцы снова подняли канон. В том же году цены на сахар на мировом рынке упали, и арендаторы оказались в затруднительном положении — настолько затруднительном, что Пасиано вообще хотел отказаться от аренды. (Именно поэтому ему было так трудно высылать деньги младшему брату, для которого 1886 год был самым тяжелым в финансовом отношении.)

Скрипучее колесо испанской колониальной бюрократии наконец совершает полный оборот, и Малаканьянг дает указание губернатору провинции Лагуна выяснить, какова площадь монашеской асьенды и каковы доходы с нее. Губернатор провинции 30 декабря 1887 года шлет запрос муниципалитету Каламбы, и в городе воцаряется паника: простые жители не очень разбираются в делах, и запрос для них есть верный признак предстоящего увеличения налогового бремени. Среди всеобщего смятения звучит рассудительный голос Рисаля, который собирает арендаторов и объясняет им: «Оснований для паники нет никаких. Вы, мелкие арендаторы, исправно вносите нам долю урожая[24], мы же исправно вносим канон. Монахи должны исправно платить с него налог правительству. Но не платят и, значит, обманывают правительство точно так же, как обманывают нас. А раз так, то ведь естественно, что правительство и мы — страдающая сторона. Оно не может не увидеть справедливости наших требований».

Когда во время всеобщей паники раздается уверенный голос, он приобретает особую убедительность. Все успокаиваются и поручают именно Рисалю составить ответ на запрос властей. Он просит крестьян сообщить ему все факты беззакония и педантично записывает их. Потом садится за стол и пишет тщательно продуманную петицию.

8 января 1888 года Рисаль зачитывает петицию на собрании арендаторов. Она составлена в столь умеренных выражениях, что ее подписывают даже три представителя управления асьендой. И что же? Как напишет позднее Рисаль, «ничего, абсолютно ничего не было сделано. Пострадали бедные люди, жертвы своей верности правительству и своей веры в справедливость». События в Каламбе примут трагический оборот позднее, уже после отъезда Рисаля, но и сейчас ясно, что над каламбеньос сгущаются тучи: светские власти боятся идти на обострение отношений с монахами. Инстинктивное недоверие крестьян к колониальным властям получает печальное подтверждение, а несколько прекраснодушная вера Рисаля в возможность диалога с правительством оказывается беспочвенной.

Но он умеет смотреть фактам в лицо. Ему становится ясно, что «дело Каламбы» — не частный случай, не досадное исключение из правил: пренебрежение страданиями филиппинцев — постоянная практика, которую не собирается менять даже либерально настроенный Эмилио Терреро-и-Перинат. Дело не в личной или семейной обиде (хотя и ее нельзя сбрасывать со счетов) — дело в самой сути колониального режима, антифилиппинского в самой своей основе. Пребывание на Филиппинах лишает Рисаля почти всех иллюзий относительно испанской политики в колонии. Надеяться практически не на что: позорная выставка в Мадриде, реакция на «Злокачественную опухоль», бешеная кампания травли, наконец «дело Каламбы» — все это обусловливает перелом в сознании Рисаля.

И все же…

Он очень неохотно делает окончательные выводы. Еще в начале 1887 года, уже признавая невозможность мирной борьбы («Она всегда останется лишь мечтой, потому что Испания никогда не усвоит урока, данного ей ее бывшими колониями в Южной Америке»), он все же утверждает: «Однако при современных условиях мы не хотим отделения от Испании, а лишь просим уделить нам больше внимания, обеспечить получение образования, дать лучших государственных служащих, одного или двух депутатов для того, чтобы мы были больше уверены в своей судьбе. Испания могла бы завоевать уважение филиппинцев, если бы только поступала разумнее! Однако Quos vult perdere Jupiter prius dementat». Надежды на удовлетворение этих просьб рушатся. Рисаль, будучи изрядным латинистом, выражает это в латинской пословице: «Кого Юпитер хочет погубить, того прежде лишает разума». Эта пословица, которую он приводит теперь очень часто, становится лейтмотивом всех его размышлений о взаимоотношениях Испании и Филиппин, он без конца приводит ее в статьях и эссе, особенно часто в письмах. Испанцы, отвечающие за судьбы Филиппин, поражены безумием. В соответствии со своим пониманием истории Рисаль считает, что нужные события происходят в нужное время. И раз безумие поразило испанцев, значит, так надо, значит, почти ничего не остается, кроме борьбы за отделение.


Еще от автора Игорь Витальевич Подберезский
Сампагита, крест и доллар

Книга посвящена жизни филиппинцев, их обычаям, культурным ценностям, психологии. Особое внимание уделено проблеме взаимодействия филиппинской культуры с испанской и американской, показан ущерб, причиненный колониализмом духовной жизни страны.


Ник Хоакин: художник и мыслитель

Вступительная статья к  избранным произведениям филиппинского англоязычного прозаика, драматурга, поэта и эссеиста Ника (Никомедеса) Хоакина.


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.