Холодные ключи - [24]
— Великолепно!
— Герр Фенглер… почему я вам звоню… у меня возникли обстоятельства…
— Что у вас возникло?
— Обстоятельства. Я… по причине, которую сейчас… мне хотелось бы задержаться ещё.
— Задержаться? В Кемерово?
— Да, у меня здесь… это очень важно… извините, что так скоропалительно, но я прошу дать мне несколько дней отпуска, за свой счёт.
— Вы хотите ещё побыть в Кемерово?
— Да. То есть, если никак нельзя…
— Оставайтесь до конца недели.
— Мне нужно… такое дело, обратный рейс, он будет только в следующую среду.
Блейель сам так изумился своему неожиданному вранью, что трижды осекался, прежде чем продолжил:
— Я, конечно, свяжусь с герром Хюнингом, чтобы он меня подменил.
— Давайте, герр Блейель, так и сделайте. Всё уладится. Вы уже много нафотографировали?
— Я обязательно ещё…
— И когда вернетесь, то всё расскажете.
— Да. С удовольствием. Очень вам благодарен…
Но Фенглер уже повесил трубку. Всё уладится, подумал Блейель и улыбнулся телефону. Как хорошо, что он дозвонился до старикана.
Вскоре из уборной вернулся Артём. Они сидели на бордовом пухлом диване из искусственной кожи, в залитом холодным светом кафе, куда они зашли после музея.
— Мы выиграли время, — сияя, сообщил Блейель Артёму.
— Это здорово. Только вынужден признать, что не вполне понимаю, о чём…
— Ах, извини. Я немного возбуждён. Знаешь, я ещё никогда… во всяком случае, я имел в виду себя. Я выиграл время. Это значит, что я здесь ещё подзадержусь.
— Ого.
— Но тебя это пусть не беспокоит. Ты свой объём работ уже практически выполнил.
Артём пожал плечами.
— Пока мне ещё платят.
— Только сегодня и завтра.
— Посмотрим.
— Нет, нет, нет, об этом не может быть и речи. Я и так безгранично злоупотребил любезностью фрау Карповой. А твоей и подавно.
— Ты так считаешь?
— Я твой должник навеки.
— Матвей, сколько можно преувеличивать.
— Независимо от этого, ты свою работу выполнил, и баста.
Артём начал щелчками сбивать крошки со стола.
— И что же с тобой будет без меня?
— Как–нибудь справлюсь.
— Да уж, парень ты справный.
Телефон ещё лежал около тарелки Блейеля. Он отключил его и спрятал в сумку. Когда он нагнулся, кожаный диван издал громкий непристойный звук.
— Артём. Если у тебя будет время и желание ещё побыть моим ангелом–хранителем, я буду очень рад. Очень. И тогда я, разумеется, буду платить тебе сам. Просто скажи, сколько это стоит.
— Ты становишься легкомысленным.
— Нет, я серьёзно.
— Хлопнем водки?
— Лучше не надо. Я не привык, лучше мне сделать перерыв с алкоголем.
— Я заказал всего–навсего двести грамм. Уже за это любая официантка обзовёт нас рохлями. Юная официантка в белой мини–юбочке.
— Ещё слишком рано.
Но юная официантка уже стояла перед столиком, держа на подносике графинчик и две стопки.
— Тогда выпьем за герра Фенглера.
— За герра Фенглера, — кивнул Артём.
— И за фрау Карпову.
— О да, за нашу славную Галю.
Они выпили.
— Кстати, как её больной малыш?
— Правильно, забыл тебе передать — столик в «Дружбе народов» заказан на завтра.
Блейель улыбнулся.
— Прощальный ужин.
Артём сидел, откинувшись назад, и теребил волосы. Потом спросил:
— Ты правда хочешь ещё остаться?
— Я должен.
— Почему?
— Я же вот только теперь приехал.
— Думаешь?
Блейель ничего не ответил, улыбнулся ещё шире, подняв брови.
— А если она не ответит?
Улыбки улыбками, но в мозгу гостя зародилась мысль, что Артём может утаить от него ответ Ак Торгу. Это было в его силах. И он никак не сможет ему помешать.
— Ты потом не посмотришь, ответила она или нет?
— Если хочешь, можем пойти вместе в интернет–салон, прямо сейчас.
— Да, хочу.
— Матвей, прости, но ты бредишь.
— Да.
— Извини, я хотел сказать: ты бредишь, как ещё никто на моих глазах не бредил. Даже мой достопочтенный батюшка.
Блейель едва не хихикнул, но сдержался. Не хватало ещё подтверждать диагноз. Артём допил рюмку и оглядывал его, придирчиво и вопросительно.
— Пожалуй, я останусь твоим переводчиком. Надо же знать, что с тобой будет дальше.
— Очень рад. И, как я сказал…
— Ладно, ладно. Всё в свое время. Пойдём–ка в интернет.
— Я заплачу!
Интернет–салон оказался мрачным помещением с мраморным полом; после залитой солнцем улицы Весенней казалось, что они попали в склеп. При входе томился охранник в чёрной форме, внутри рассеялась горстка бледных студентов. Блейель поёжился.
Но она ответила! Очень благодарна за интерес, гостю из Германии — огромный привет, она будет рада увидеться. Следующее выступление у неё в понедельник, в Таштаголе.
— Везунчик!
Артём ткнул Блейеля локтём. Тот молча кивнул. Вспомнилась фрау Виндиш в приёмной Фенглера.
— Таштагол. Это далеко отсюда?
Артём просмотрел другие письма.
— Ну, это ещё в Кемеровской области. Стало быть, не дальше трёхсот километров. Это на самом юге, в Горной Шории.
— Горной Шории?
— Не спрашивай, почему, но мы говорим не «Шория», а «Горная Шория». Довольно холмистая местность, насколько мне известно.
Приглушённый стук мыши о пластиковую столешницу. Дальше, в глубине склепа, белобрысая студентка зашлась кашлем, суматошно махая руками. И, хотя Блейель, задумавшись, молчал, Артём буркнул:
— Ты прав. Срочно нужно пополнить знания о шорском народе. Но давай по порядку. Что ей ответить?
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.