Хитроумный план щеголей, или В погоне за женой - [9]

Доринда. Он недурен.

Миссис Саллен. Недурен! Да он — сам Нарцис, полубог, неземное видение!

Доринда. Ах, сестрица, мне невмоготу!

Миссис Саллен. Не попросить ли у твоей матушки примочку от головной боли, детка, и не приложить ли ее к твоим пяточкам? Или, может, поискать лекарства у джентльмена? Распусти-ка лучше корсет и открой мне всю душу. Красивый мужчина, красивый, ничего не скажешь! Я его приметила, едва он вошел в церковь.

Доринда. Я тоже, сестрица. Мне даже почудилось, будто от него исходит какое-то сияние.

Миссис Саллен. Вот это разговор! Так и продолжай!

Доринда. Сколько скромного достоинства! Он не старается привлечь к себе внимание искусственными позами, не бросает заученных взглядов, все в нем так естественно…

Миссис Саллен. Право, все лучше и лучше!.. Ну, еще какой-нибудь штришок!

Доринда. А какие у него глаза!.. Вы заметили, какие глаза?

Миссис Саллен. У него глаза… Ну, как бы ты их описала?

Доринда. Взгляд быстрый, но пристальный… Глаза зоркие, но видят лишь меня. А во всем облике столько благородства и вместе с тем смирения, будто он хочет сказать: я презираю рабство и все же готов умереть у ваших ног!

Миссис Саллен. Подействовало! Как ты теперь себя чувствуешь, милочка?

Доринда. Значительно лучше, дорогая. А вот и наш Меркурий.

Входит Скраб.

Ну, Скраб, что тебе удалось узнать об этом джентльмене?

Скраб. Я принес вам целый мешок новостей, сударыня.

Доринда. Так развяжи его поскорей!

Скраб. Ну, первым делом, я осведомился, кто этот джентльмен, и мне сказали, что он приезжий. Потом я поинтересовался, что он за птица, и мне сразу так и выложили, что видят его впервые. Тут я и спрашиваю — откуда он? Не знаем, говорят. А я им — откуда приехал, спрашиваю. На это мне отвечают: «Понятия не имеем!» Тогда я спрашиваю, куда, мол, он едет. А мне на это: «Откуда нам знать!» Вот так я все и выведал, все как есть!

Миссис Саллен. Ну, а что о нем думают? Неужели никаких догадок не строят?

Скраб. Строят, как не строить. Одни говорят — шпион, другие — жулик. Только все это вздор. По-моему, он переодетый иезуит.

Доринда. Иезуит? Почему же это?

Скраб. А почему у него лошади все время под седлом? А лакей почему по-французски разговаривает?

Миссис Саллен. Лакей? По-французски?!

Скраб. А вы что думали? Они с графским лакеем трещали по-французски, как две сороки у мельничной запруды. Наверно, про меня: уж очень они смеялись.

Доринда. А какая на нем ливрея?

Скраб. Ливрея?! Да нешто это ливрея?! Он весь так и обшит кружевами! Я его спервоначала за капитана принял. На сапогах отвороты на полноги, трость с серебряным набалдашником на пуговице висит, и расхаживает он эдак руки в карманы… (Прохаживается, подражая светским щеголям.) А парик какой — с кошельком! Нет, я ему не чета, сударыня!..

Миссис Саллен. Легко верю. — Что же мы будем дальше делать, сестрица?

Доринда. А вот что. Скраб наш так простоват — не сразу поймешь, что он себе на уме. Эй, Скраб!

Скраб. Чего изволите?

Доринда. Нам все-таки очень любопытно знать, кто этот джентльмен.

Скраб. А мне, думаете, нет?

Доринда. Так пойди познакомься с его лакеем и пригласи его сюда на бутылочку эля. Ты ведь у нас сегодня за дворецкого.

Скраб. Верно, сударыня, по воскресеньям я дворецкий.

Миссис Саллен. Браво, сестрица! Ей-богу, ты уже постигла все премудрости. Ловко придумано. Твоя матушка уйдет в церковь, супруг мой со своей оравой — в пивную, и дом останется в полном нашем распоряжении. Мы с тобой войдем будто невзначай и порасспросим этого малого. В деревне, сама знаешь, каждому приезжему радуешься. Дворецкий на контрданс пригласит, а мы и довольны: не обошли, мол.

Скраб. Ну, это вы зря, сударыня! Я завсегда вас приглашаю.

Входит Джипси.

Джипси. Обед на столе, сударыня.

Доринда. Ты можешь нам не прислуживать, Скраб. Ступай куда велено.

Скраб. Ладно, я пошел.

Все уходят.

СЦЕНА ВТОРАЯ

В гостинице.

Эймуэлл и Арчер.

Арчер. Ну, Том, ты бьешь прямо в цель.

Эймуэлл. Что ж удивительного! Надо быть слепым, чтобы не разглядеть лебедя в стае ворон!

Арчер. Но послушай, Эймуэлл…

Эймуэлл. Какой я тебе Эймуэлл! Я — Орондат, я — Цезарио[10], Амадис Гальский[11] и прочие герои рыцарских романов. А на другие имена я даже не откликаюсь. Ах, Арчер, какое у нее лицо! Оно стоит всех ее тысяч. Поистине Церера[12] в праздник жатвы. Злаки, вино и елей, млеко и мед, цветы, кущи, журчащие струи, — ты все найдешь в ее личике!

Арчер. Ты хочешь сказать — в ее кармане? Да, там и зерно, и вино, и елей. По-нашему говоря — за ней дают десять тысяч.

Эймуэлл. А какие глаза!

Арчер. Да у нее, я вижу, не глаза, а прямо-таки пушки. Нет, я боюсь, я лучше пойду. (Идет к двери.)

Эймуэлл. Надо же мне излить свою страсть!

Арчер. На кой черт! Думаешь, эти романтические бредни помогут делу? Будь я таким влюбчивым, у меня были бы приключения так приключения!

Эймуэлл. Это какие же?

Арчер. А разные.

Коль согревает вам постель красотка

В чепце крахмальном, с грелкою горячей,

С приданым в два десятка сотен фунтов,

Легко ей постояльца распалить.

Вот тебе превосходная цитата из Мильтона и вполне применима к дочке здешнего хозяина. Я могу играть девушкой, как рыбак рыбкой. Подцепит он форель на крючок, проведет по течению и обратно, а там, глядишь, вытащит, взрежет ее — и в корзину.