Хаос - [83]
— Боже мой! — пронзительно взвизгнула фрау Ленсен, наконец осознав всю катастрофичность ситуации. — Это ужасно! Это невыносимо! И выйдет еще статья? Адольф, ты должен предотвратить это! Пусть полиция запретит!
— Полиция тут абсолютно бессильна, — понуро огрызнулся председатель, который справился с приступом ярости и теперь выглядывал в окно.
— А зачем тогда нужна полиция?! — зарыдала фрау Ленсен. — Значит, над нами можно безнаказанно издеваться и оставлять в беде?!
— Пока что на нас никто не нападает, — мрачно заметил супруг. — Может, хочешь, чтобы я пошел и во всеуслышание объявил, что в газетенке говорится о нас? Пока что имя не названо, это только предстоит. До срока полиция ничего не может сделать. Вот когда произойдет — да! Если подадим жалобу, десять против одного, что этого подонка из редакции прижмут, но процесс превратится в настоящее шоу! А барон Ансельм выступит свидетелем. Можете уже потренироваться давать присягу!
— Ты это серьезно, Адольф? — смешалась фрау Ленсен.
Эльза, которая до сих пор тихонько всхлипывала себе под нос, выпрямилась:
— Папа! Ты должен поговорить с редактором и все ему объяснить! Он не может не прислушаться к доводам разума!
— Так точно! — мрачно отчеканил Ленсен, — можешь на это положиться. Они найдут золотую жилу. Вся эта кутерьма не более чем обычный для этой желтой газетенки рэкет! Знать бы только, какой негодяй выложил этим подлецам всю подноготную! А наш милый Хайнц, заваривший всю эту кашу! Мальчик, который устраивает себе «невинные развлечения»! Как он теперь, удовлетворил свои «еврейские инстинкты»? Мы попали в прицел антисемитизма, а он, видите ли, развлекается и понятия не имеет о последствиях!
— Но папа! — Эльза пришла в себя и пыталась остановить отца, метавшегося по комнате. — Ведь что-то можно предпринять! Если дело можно решить деньгами, все не так уж плохо!
— Полагаешь, я, председатель ландгерихта Ленсен, должен еще и деньгами заткнуть пасть этих стервятников, чтобы они замолчали? Пойти на сделку с этими бандитами? И это на фоне того, что я только что выразил свое отношение к вымогателям и их так называемым жертвам? Да я же стану соучастником! Еще недавно при оглашении приговора по подобному делу я публично клеймил позором труса, посмевшего выплатить мзду! Речь тогда шла о торговце, совратившем несовершеннолетнюю, и из страха перед тюремным приговором…
— Не сравнивай! — вопила фрау Ленсен, заламывая руки. — Одумайся! Неужели ты позволишь, чтобы пресса макала нас в помои как евреев?! Нас дискредитируют! Нас никто не станет принимать! А дети? Если до барона Ансельма дойдет вся эта история, все будет кончено!
— История, конечно, поганая, — согласился председатель, по-прежнему пялясь в окно.
Подошла Эльза и мягко положила руку ему на плечо:
— Папа, ты должен принести жертву. Поди к этим людям и торгуйся с ними. Звучит невероятно — понимаю! Но, видишь ли, если хорошенько подумать, — я склоняюсь к этому, а Хайнц давно предсказывал: это не последняя пакость в нашей жизни. Только звено в цепи. С того самого момента, как мы отреклись от нашего мира, мы постоянно находимся под гнетом вымогателей. Чтобы кто-то забыл о нашем происхождении, мы вынуждены постоянно платить и унижаться. Мы перестали быть свободными людьми! Все эти взносы на церковные постройки, твои званые обеды для избранных, политические лекции по партийной деятельности, в конце концов, стипендия Остерману и мой неподъемный серебряный крест — разве все это не дань? Не предательство наших исконных чувств? Это вечное «Qui vive»[16] — не давление? И разве евреи здесь не объект извечного вымогательства? Разве еврей не должен покупать малейшее признание, малейшую смехотворную должность за десятикратную мзду? Что иным падает с небес, еврею приходится добиваться запредельной подмазкой. Есть, конечно, евреи, не поддающиеся всем этим веяниям. Которые изначально несгибаемо отстаивают автономию своей жизни. Но, папа, для нас это все в прошлом! Мы не можем остановиться на полпути! Ты сам избрал для нас эту жизнь, и из лучших намерений! И даже если теперь раскаиваешься, обратного пути нет! Согласись, я редко говорю что-то всерьез, — да и вообще, мы не поднимаем эту тему! — но теперь, когда нас загнали в тупик, моя мысль тебе не будет нова: делать нечего, надо идти до конца! Надо пройти через бремя унижений и заплатить шантажисту! Только, знаешь, господа из «Горна», на мой взгляд, не последние подлецы. Они всего лишь алчут денег!
Воцарилась тишина, только фрау Ленсен горько рыдала в углу дивана. Наконец господин Ленсен оторвался от окна и, пресекая дальнейшие излияния Эльзы, решительно зашагал к двери.
— Я в «Горн»! — бросил он на ходу.
— Прошу прощения… — вздохнул асессор Борхерс из прокуратуры при ландгерихте первой инстанции, с удивлением разглядывая карточку, которую служащий суда положил ему на стол.
Доктор филологии Йозеф Магнус, раввин,
и ниже приписка:
в качестве представителя председателя Союза подданных Германского Рейха, исповедующих иудаизм в неотложном порядке просит об аудиенции.
— Минутку, Штарке! — остановил асессор клерка, уже собиравшегося открыть дверь. — Вы уверены, что означенный господин ко мне? Не выяснится ли через полчаса, что этот вопрос вообще не в моей компетенции?
![Неразумные головы Змея Горыныча [Авторский сборник]](/storage/book-covers/8f/8f6c4ed6b345bf4557ea10612864dfa457e68a0e.jpg)
«Неразумные головы Змея Горыныча» — сборник сказок для детей и взрослых. Самые острые проблемы современности, преломленные через сказочное воображение автора, вечная борьба добра со злом, жажда справедливости — темы этого сборника. Мудрые, искренние сказки адресованы сердцу и разуму читателя; порицают жадность, хитрость, предательство. Безнравственные дельцы от политики и экономики, погрузив Россию в пучину дикого капитализма, стремительно искореняют добрую литературу, наводняя книжный рынок чудовищными подделками, которые калечат людские души.
В сборник "Ковчег Лит" вошли произведения выпускников, студентов и сотрудников Литературного института имени А. М. Горького. Опыт и мастерство за одной партой с талантливой молодостью. Размеренное, классическое повествование сменяется неожиданными оборотами и рваным синтаксисом. Такой разный язык, но такой один. Наш, русский, живой. Журнал заполнен, группа набрана, список составлен. И не столь важно, на каком ты курсе, главное, что курс - верный. Авторы: Л. Акерман, Н. Алибаева, К. Бенгард, Л. Билык, Г. Бурденко, В.
Однажды утром мать Деминя Гуо, нелегальная китайская иммигрантка, идет на работу в маникюрный салон и не возвращается. Деминь потерян и зол, и не понимает, как мама могла бросить его. Даже спустя много лет, когда он вырастет и станет Дэниэлом Уилкинсоном, он не сможет перестать думать о матери. И продолжит задаваться вопросом, кто он на самом деле и как ему жить. Роман о взрослении, зове крови, блуждании по миру, где каждый предоставлен сам себе, о дружбе, доверии и потребности быть любимым. Лиза Ко рассуждает о вечных беглецах, которые переходят с места на место в поисках дома, где захочется остаться. Рассказанная с двух точек зрения — сына и матери — история неидеального детства, которое играет определяющую роль в судьбе человека. Роман — финалист Национальной книжной премии, победитель PEN/Bellwether Prize и обладатель премии Барбары Кингсолвер. На русском языке публикуется впервые.
Герои книги – собаки и люди, которые ради них жертвуют не только комфортом, но и жизнью. Автор пишет о дореволюционной школе собаководства и знаменитой ищейке добермане Трефе, раскрывшем 1500 преступлений. О лаборатории, где проводятся опыты над животными. О гибели «Титаника» и о многом другом.Читать порой больно до слез. И это добрый знак. Душа болит – значит, жива. Просыпается в ней сострадание. Есть шанс что-то исправить – откликнуться на молчаливый зов о помощи.
Либби Миллер всегда была убежденной оптимисткой, но когда на нее свалились сразу две сокрушительные новости за день, ее вера в светлое будущее оказалась существенно подорвана. Любимый муж с сожалением заявил, что их браку скоро придет конец, а опытный врач – с еще большим сожалением, – что и жить ей, возможно, осталось не так долго. В состоянии аффекта Либби продает свой дом в Чикаго и летит в тропики, к океану, где снимает коттедж на берегу, чтобы обдумать свою жизнь и торжественно с ней попрощаться. Однако оказалось, что это только начало.
Виржини Гримальди с присущей ей чуткостью и душевным теплом рассказывает историю трех женщин. Историю о том, что, какой бы страшной беда ни была, выход есть всегда. И очень важно не забывать об этом. Анне тридцать семь. Работая с утра до ночи, она пытается свести концы с концами и поднять двух дочерей. На личном счастье она давно поставила крест. Хлое семнадцать. Когда-то прилежная ученица с большой мечтой, она забросила лицей, решив отказаться от планов на будущее и работать, чтобы хоть как-то помочь маме. Лили двенадцать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.