Горные орлы - [42]
Петухова покачивало на сиденье; радостно волновал звон прекрасно работающей машины. Ее мелодичный стрекот казался волнующим, как песня. Падающие навзничь под сверкающим полотном высокие травы и цветы густым, пряным запахом, как хмелем, обносили голову. Голова сладко кружилась, весело было на душе у Петухова.
Дмитрий Седов промерил ширину прокоса.
— Два аршина, а кладет враструс, ни под каким дождем не сопреет, не то что из-под косы.
— Невкусно, сказывают, сено с-под машины, — попробовал было замутить радость артельных косарей старый жидкобородый Поликушка, — невкусно, и господь не жалует легкий-то труд…
— А ты ел его? Или коровы тебе жалились?
— Слышал, вот и говорю. Может, и наболтали.
— Ботало[14]! — Погонышиха презрительно плюнула в сторону старика.
Круг сомкнули.
По кошенине лошади пошли легко, трава не наматывалась на колеса, не забивало цветочной пылью и облетающими лепестками глаза. Зеленая стена рушилась под острыми зубьями сенокосилки.
— Мужики! Честные бедняки и середняки! Да когда, когда бы это без нашей партии мы с нашими капиталами удостоились сесть на собственную распречудесную-чудесную машину! — сказал Дмитрий Седов и обвел всех ликующим глазом.
Герасим Андреич взял масленку, открыл клапаны маслопроводов и пустил олеонафту на косогон и по шестерням.
— Напой, досыта напой ее, родимую! — не удержалась Матрена и старательно обтерла пучком травы пожелтевшую втулку у колеса.
«Машина! У нас в артели машина!..» — ликовал Дмитрий Седов. Ему уже чудились десятки других сильных, сложных машин на полях и лугах артели.
Стальной стрекот сенокосилки не прерывался до позднего обеда.
Герасим Андреич не хотел выпрягать, пока Зотейка Погоныш не приведет новую смену лошадей:
— Пусть смотрят, как артель машиной работает: они думают — лодыри собрались тут… Врете! Мы вам раздокажем!..
Герасим Андреич все торопил и торопил лошадей.
Упряжка притомилась, а Изота все не было. Герасим начал злиться:
«Поработай с этакими! Ты тут стараешься, а он лежит, наверное. А пай отдай, скажет… И отдашь, отдашь, никуда не денешься — артельное дело…»
— О-бе-дать! — позвала Матрена.
Герасим Андреич остановил коней. Хомуты сбросили у дышла машины на кошенину. Потные лошади тянули в траву. Выкошенная за такой короткий срок площадь луга была непривычно огромной.
За обедом Петухов видел, что Матрена больше всех волновалась о пропавшем Изоте.
— Спит, пропастина! Измучилась с валухом! — Матрена была бледна от стыда и злости.
— В сенокос отоспится — в страду дремать не будет, — на шутку повернул разговор Герасим Андреич.
— Сбегаю-ка я, мужики, домой, горячую головешку ему подсуну.
Зотейка Погоныш, как и Тишка Курносенок, был посмешищем всей деревни.
— В кого ты уродился, этакий прыщ? — ворчала на него мать.
— В тебя, мамонька, как две капли!
— Такой же, только труба пониже да дым пожиже. Мухомор ты — вот ты кто! Разве только за непочтение родителям накажет какую девку бог таким мужем…
И, словно в насмешку, выпала судьба Зотейке жениться на работящей, крутой нравом Матрене Тутыркиной. Девичий грех ее «покрыл» Зотейка.
С первых же шагов Матрена невзлюбила Погоныша.
— Ни кожи, ни рожи, ни удали! Словом, ни в сноп, ни в горсть! — возмущалась женщина.
— Одним только и издался он у меня, доченька, — жаловалась говорливая веселая свекровь невестке, — спать да жрать. Робить — маленький, а есть — мужичок. Наскрозь у него проходит, как у утки. А не разбуди — два дня кряду проспит.
В германскую войну взят был Погоныш, как ратник ополчения, в солдаты. Пристроился денщиком…
За время войны без мужа Погонышиха схоронила свекровь, принесла двойню и поправила хозяйство.
— Обрадовалась свободе: сразу двойняшек… — попробовал было упрекнуть Матрену Зотейка, да поперхнулся от такого толчка в бок, что головой разбил стекло у окна, и с тех пор не заговаривал про это дело.
Мучилась с Погонышем Матрена до вступления в артель, — с каждым годом хозяйство ее шло не кверху, а книзу.
— С руками и с ногами съел он меня, окаянный. Всякую пищу, всякую овощу — хоть под замок запирай. Одним словом, не мужик, а мельница. Вот уж действительно, не устал ли, Зотеюшка, на чужом горбу сидя…
Еще утром, когда Матрена, отстряпавшись, пошла на покос, послала она Изота за лошадьми и строго-настрого наказала ему привести их на смену к раннему обеду.
Погоныш проискал коней до завтрака. Потом забрался в погребицу, не вылезая, выпил кринку молока, достал горшок простокваши, нашел насушенные Матреной к осени сухари и все съел.
— После хлеба-соли два часа отдыху по казенному положению полагается. Дело на лугу артельное, Не к спеху, а работа дураков любит.
Устроившись под навесом, он уснул. Здесь его и застала и разбудила жена.
Погоныш ехал и мурлыкал любимую песню:
Петь ему скоро надоело, и он, от природы большой любитель поговорить, стал разговаривать с лошадью:
— Дураки мы с тобой, Гнедко. Да еще какие дураки-то! Сели на нас с тобой, брат, и поехали. И всю-то жизнь, всю-то жизнь будут ехать… К примеру, скажем, артель. А что нам с ее? Ну, скажи, старый дурак, что с ее толку? Вытянут, брат, они из нас все жилы.
В сборник «Страсть» Ефима Пермитина, лауреата Государственной премии РСФСР имени Горького, вошли рассказы, основная тема которых — человек и природа, их неразрывная связь.Почти все рассказы, вошедшие в книгу, публикуются впервые. Произведения эти несут на себе отпечаток самобытного таланта автора.
В семнадцатый том «Библиотеки сибирского романа» вошел роман Ефима Николаевича Пермитина (1895–1971) «Ручьи весенние», посвященный молодым покорителям сибирской целины.
Книга «Три поколения» — мой посильный вклад в дело воспитания нашей молодежи на героических примерах прошлого.Познать молодежь — значит заглянуть в завтрашний день. Схватить главные черты ее характера в легендарные годы борьбы за советскую власть на Алтае, показать ее участие в горячую пору хозяйственного переустройства деревни и, наконец, в годы подъема целины — вот задачи, которые я ставил себе на протяжении трех последних десятилетий как рядовой советской литературы в ее славном, большом строю.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
Издательская аннотация в книге отсутствует. _____ Короткую и яркую жизнь прожил славный сын бурятского народа Доржи Банзарон. Судьбе этого видного ученого и общественного деятеля и посвящен роман Чимита Цыдендамбаева (1919–1977). Страшное беззаконие, насилие и произвол, с которыми сталкивается юный Доржи, развивают в нем тягу к знаниям, свободомыслие, стремление облегчить участь родного народа. Он поступает в Казанский университет. Ум, образованность, общительный нрав открывают ему сердца и души студентов и преподавателей, среди которых было немало замечательных людей.
Новая автобиографическая повесть И. Лаврова «Путешествие в страну детства».
Первое издание романа «Бабьи тропы» — главного произведения Феоктиста Березовского, над совершенствованием которого он продолжал работать всю жизнь, вышло в 1928 году. Динамичный, трогательный и наполненный узнаваемыми чертами крестьянского быта, роман легко читается и пользуется заметным успехом.Эпическое полотно колоритно рисует быт и нравы сибирского крестьянства, которому характерны оптимизм и жизнелюбие. Автор знакомит читателя с жизнью глухой сибирской деревни в дореволюционную пору и в трагические годы революции и гражданской войны.
Издательская аннотация в книге отсутствует. _____ Горе в семье богатея Епифана Окатова: решил глава семейства публично перед всем честным народом покаяться в «своей неразумной и вредной для советской власти жизни», отречься от злодейского прошлого и отдать дом свой аж на шесть горниц дорогому обществу под школу. Только не верят его словам ни батрачка Фешка, ни казах Аблай, ни бывший пастух Роман… Взято из сети.