Годы бедствий - [90]
Мин-эр дрожала от страха. Тянь-и также был очень испуган. Около трупов шумела гневная толпа крестьян:
— Надо быстрее куда-то убрать их! А то узнают, и тогда хлопот не оберешься!
— Бросить в воду на съедение рыбам!
— Нельзя! — возразил Да-бао. — Они всплывут, и тогда нам несдобровать!
— Давайте зароем их в землю! — предложил Сяо-ма.
Трупы положили в большие корзины и зарыли в глубокую яму.
Не находя себе места от тревоги, Сяо-ма и Да-бао вернулись в свою землянку. Они всюду затерли пятна крови, сняли залитую кровью одежду и тщательно вымылись. Оба с тревогой ждали дальнейшего развития событий.
Только сегодня Сяо-ма удалось частично удовлетворить свое чувство мести. В душе он и радовался, и было немного жутко — в первый раз он убил человека.
«Сяо-ма, чего ты боишься? — подумал он наконец. — Они ведь погубили всех твоих родных. Теперь будь что будет!»
Вскоре почти все в урочище знали, что на северном берегу его убили двух «желтых собак».
— Хорошо сделали! — одобрительно говорили крестьяне. — Всех бы их перебить, тогда дышать легче станет!
С того часа тревога не покидала крестьян — они боялись расплаты.
Вернувшийся накануне вечером в город Ван Хао-шань был вне себя от ярости.
— Нищие разбойники! — кричал он на следующий день. — У них там готовится восстание! Это они прислали ко мне тогда людей из Восьмой армии, которые забрали у меня сына. Только потому, что нам запрещено связываться с Восьмой армией, и потому, что у них был мой сын, я отпустил тогда этих разбойников! А теперь уже они осмеливаются и на меня поднять руку!
— Господин, я думаю, что тот случай с Восьмой армией был подстроен кем-то из Люцзябао, — подлил масла в огонь Ван Сань. — Иначе откуда бы в Восьмой армии знали, что крестьяне передали вам выкуп за заложников? Сами подумайте!
— Разве можно перенести такой позор? Всех их надо уничтожить за это!
Рассвирепевший баочжан вскочил с места, схватил свой стек и помчался в полицию к Душегубу.
Душегуб только вчера вернулся из очередной карательной экспедиции против Восьмой армии. Повел он с собой около шестисот человек, а вернулся обратно с жалкими остатками. Сам он еле спасся и сейчас злой, как черт, сидел в своем кабинете и ждал, когда ординарец найдет Чжао Лю, чтобы обсудить с ним план нового налета на западные деревни.
— Адъютант Чжао Лю напился пьяным и с одним полицейским ушел в урочище Гучэнва! — доложил, наконец, ординарец.
— Немедленно найти его и прислать ко мне! — крикнул рассвирепевший Душегуб.
— К вам хочет пройти по секретному делу баочжан Ван! — доложил ординарец.
— Пусть войдет!
Ординарец проводил баочжана в кабинет. Ван Хао-шань отвесил Душегубу поклон и сел в кресло.
— Что там у тебя? — с кислым выражением лица спросил, тяжело вздохнув, Душегуб.
— И подумать страшно! — с негодованием сказал Ван Хао-шань и сокрушенно развел руками. — Эти голодранцы в Гучэнва собираются поднять восстание! В земле всюду нарыли ям. Я пошел поговорить с ними, а они меня обругали! Я им говорю: «Это вы такие храбрые потому, что земля моя. А землю начальника Лю вы бы ни за что не тронули!» И что бы ты думал, они мне ответили? «Мы ее тоже давно взрыли! Этот Лю У настоящая сволочь! Если бы он появился, то мы его вместе с тобой живьем в землю закопали!» Ты скажи, раз уж они и тебя смеют так ругать, то не готовятся ли они к восстанию? А?
— Восьмая армия! Восьмая армия! — свирепо закричал Душегуб. — Да мы их всех до одного уничтожим!
— Адъютанта Чжао нигде не нашли! — снова доложил вошедший ординарец. — Как сообщают наши тайные агенты из урочища Гучэнва, там только что убили двух полицейских из нашего отряда. Но кого — установить еще не удалось!
Душегуб оторопел от этого сообщения — в такое время лишиться Чжао Лю, его правой руки, его «начальника штаба»!
— Какой удар! — закричал он. — Все проваливается!
Он надел форму и решил идти просить командира японского батальона провести совместно карательную экспедицию в урочище.
Ван Хао-шань вынул пятьсот юаней и отдал их Душегубу.
— Начальник Лю! Как говорится: «Не сделаешь раз, а не отдохнешь из-за этого дважды»! Их всех надо истребить под корень! Не оставить ни людей, ни животных! Только тогда я успокоюсь!
— Почтенный брат! — усмехнулся Душегуб. — Я ведь не глупее тебя и хорошо знаю, как надо с ними поступить!
В урочище Гучэнва все еще спали глубоким сном, когда японские солдаты и полицейские окружили землянки.
Японский офицер и Душегуб отдали приказ:
— Урочище Гучэнва — бандитский район и рассадник эпидемии! Все здесь, включая людей, выжечь дотла!
Когда люди проснулись от шума, их шалаши и землянки уже были обложены сучьями и политы керосином. И вот со всех концов солдаты подожгли поселок. Огромное пламя озарило окрестность. Обезумевшие люди заметались в поисках выхода.
Но выход был только один — прорваться сквозь кольцо огня.
— Прорвемся! — закричал Сяо-ма, и его призыв подхватили остальные.
— Прорвемся! Лучше умрем под пулями, чем гореть живьем! — кричал Сяо-ма.
Он был страшен в своем гневе. Впереди пошли старики, в середине с детьми на руках — молодежь, а сзади — женщины. Сяо-ма нес на плечах дядю, Да-бао поддерживал Мин-эр. Подобно огромной волне, толпа двинулась на солдат.
Эта книга о воинах-афганцах. О тех из них, которые домой вернулись инвалидами. О непростых, порой трагических судьбах.
В сборник вошли две повести и рассказы. Приключения, детективы, фантастика, сказки — всё это стало для автора не просто жанрами литературы. У него такая судьба, такая жизнь, в которой трудно отделить правду от выдумки. Детство, проведённое в военных городках, «чемоданная жизнь» с её постоянными переездами с тёплой Украины на Чукотку, в Сибирь и снова армия, студенчество с летними экспедициями в тайгу, хождения по монастырям и удовольствие от занятия единоборствами, аспирантура и журналистика — сформировали его характер и стали источниками для его произведений.
Книга «Ловля ветра, или Поиск большой любви» состоит из рассказов и коротких эссе. Все они о современниках, людях, которые встречаются нам каждый день — соседях, сослуживцах, попутчиках. Объединяет их то, что автор назвала «поиском большой любви» — это огромное желание быть счастливыми, любимыми, напоенными светом и радостью, как в ранней юности. Одних эти поиски уводят с пути истинного, а других к крепкой вере во Христа, приводят в храм. Но и здесь все непросто, ведь это только начало пути, но очевидно, что именно эта тернистая дорога как раз и ведет к искомой каждым большой любви. О трудностях на этом пути, о том, что мешает обрести радость — верный залог правильного развития христианина, его возрастания в вере — эта книга.
На улицах Каракаса, в Венесуэле, царит все больший хаос. На площадях «самого опасного города мира» гремят протесты, слезоточивый газ распыляют у правительственных зданий, а цены на товары первой необходимости безбожно растут. Некогда успешный по местным меркам сотрудник издательства Аделаида Фалькон теряет в этой анархии близких, а ее квартиру занимают мародеры, маскирующиеся под революционеров. Аделаида знает, что и ее жизнь в опасности. «В Каракасе наступит ночь» – леденящее душу напоминание о том, как быстро мир, который мы знаем, может рухнуть.
Молодой, но уже широко известный у себя на родине и за рубежом писатель, биолог по образованию, ставит в своих произведениях проблемы взаимоотношений человека с окружающим его миром природы и людей, рассказывает о судьбах научной интеллигенции в Нидерландах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.