"Выше, мои храбрецы, громоздите дерева!
Больше тащите всего, чтоб горело,
Чтобы костер не погас сам собой или силой
людской!
Пусть трон станет в центре, цари ж, что прибудут,
Не смогут и в жизни у огня его вырвать оттуда!"
ЛОРД БАЙРОН "Сарданапал"
"Умирать - это такое же искусство, как и все остальное" написала молодая американская поэтесса Сильвия Плат, и покончила жизнь самоубийством. Это было самоубийство человека западной цивилизации, личностное, интимное, совершенно собственное, сольная партия под аккомпанемент одного-единственного инструмента, которым обычно является нож, револьвер, бритва, разбитая бутылка, горсть таблеток, газовый кран или прыжок вниз с высоты в несколько десятков метров. Зато Восток развил это искусство в гигантское театральное зрелище, сборный спектакль, огромный хор - в кровавое единовременное самоубийство, пугающее и поражающее мир Запада. Более того - как же увлекает его подобное искусство! От этого увлечения родилась даже жалкая копия: коллективное самоубийство членов секты фальшивого пророка Джонса в Америке.
Азиатское же коллективное самоубийство, добровольное или вынужденное, всегда является несамостоятельным, ибо, в отличие от европейского, такое самоубийство никогда не является плодом шизофрении и скуки. Солидарность убивающих себя детерминирована приказом, ритуалом, давлением судьбы, она всегда заключает в себе фаталистичный приговор необходимости, это река отчаяния, что видит только одно устье, либо же это драма послушания, которому следует подчиниться из-за обычая или в результате грубого насилия.
История персидских магнатов из окружения Ксеркса во времена войны с Мидией. Прекрасные слова и поступки. Фермопилы, наглухо закрытые телами спартанцев. Когда Ксеркс потребовал, чтобы защитники сложили оружие, царь Спарты Леонидас ответил:
- Приди и возьми!
Царь дал им четыре дня на то, чтобы те опомнились. На пятый день спартанские постовые донесли:
- Персы идут на нас!
- Тогда выступаем против них! - приказал Леонидас.
- Вождь, но их число так велико, что стрелами они закрывают солнце!
- Тем лучше, - заметил при этом Диоцен, - будем сражаться в тени.
Сражались они исключительно и пали все, но пали от рук достойных себя. Когда уплывающий флот Ксеркса пересекал Геллеспонт, поднялся шторм, и кормчий царского корабля заявил, что следует уменьшить нагрузку. Плотно стоящие на палубе персидские дворяне поклонились Ксерксу и бросились в море. Это был прекрасный жест, и его великолепия не преуменьшает факт, что если бы они так не поступили, а стихия сжалилась бы над кораблем, в родном Иране их бы ожидало "наказание пеплом" (сбрасывание осужденного с башни в массу пепла, где несчастный попросту задыхался), либо еще более исключительное "наказание лодками" (осужденного закрывали в двух соединенных бортами челнах, так что наружу выставлялась голова; уколами в глаза его заставляли есть и ждали, пока "черви, вылупившиеся из гадости, не сожрут его внутренностей"). Н-да, умеют же придумать на Востоке.
История иллюзорных претендентов на престол королевства Каликут (Малабарское побережье Индии). Здешний обычай самоубийства имело возможность наблюдать в XVIII веке несколько англосаксов; он, якобы, сохранялся до самого 1743 года. В далекие времена повелители Каликута каждые двенадцать лет публично перерезали себе горло. Потом этот закон изменился: каждые двенадцать лет каждый житель Каликута имел право напасть на короля, убить его и занять его место на троне. Шанс этот был чистой иллюзией, поскольку повелителя охраняла целая армия. Но всегда кучка молодых десперадос объявляла о готовности рискнуть собственной жизнью в игре, ставкой в которой был трон. Поражение было гарантировано, но гарантирована была и посмертная слава. Это великое торжество очень верно называлось Маха Макхам, что означает: Великое Жертвоприношение.
Оно происходило, когда планета Юпитер находится в обратном движении в созвездии Рака, и продолжалось двадцать восемь дней, заканчиваясь в восьмой лунный день месяца Макарам. Король занимал место на самой высокой из четырех террас склона горы, откуда открывался вид на вздымающиеся вдали цепи Восточных Гхат и Голубых Гор, на безграничные рисовые поля и обширную равнину у подножья. Через всю эту равнину, от края до края заполненную толпой, к террасе бежала дорога, идущая от храма Тирунаваи на северном берегу реки Поннани. Вдоль дороги стояло сорок тысяч солдат с копьями в руках.
Сигналом к началу был знак, подаваемый повелителем своей саблей. В этот момент королевского слона украшали золотой цепью, а из толпы у храмовых ворот выступала группа украшенных цветами и обсыпанных пеплом добровольцев-"претендентов". Попрощавшись с друзьями и получив последние благословения, они бросались в атаку по пустой дороге, размахивая мечами направо и налево, пытаясь пробиться к трону через наежившиеся копьями живые стены. На следующий день и во все последующие другие группы священных самоубийц начинали тот самый безнадежный танец, из одного только наслаждения показать всему свету свое благородство и отвагу. К примеру, в 1683 году на дороге между храмом Тирунаваи и скалой, на которой сидел король, пало пятьдесят пять малабарских камикадзе.
