Глухая орбита вечности - [33]

Нина, не дрогнув, выдержала непредвиденную процедуру, сохраняя на лице женскую понимающую усмешку.

— Насмотрелись, капитан? Я могу уйти?

Манаев откинулся в кресло и захохотал.

— А знаете, Штапова, вы мне снова начинаете нравиться.

— Об этом, капитан, мы поговорим через трое с половиной суток,— с оттенком сарказма в голосе ответила Нина и вышла из капитанской каюты.

— Штапова! — крикнул вдогонку Манаев, но Нина уже закрыла герметичную дверь, и голос Геннадия Петровича погас в каюте, так и не пробившись наружу.

— Не наломала бы дров,—проворчал капитан.

***

Эквиплан снизился и завис над скалистой, лишенной растительности площадкой.

— Вы точно помните место? — спросил Варварин, трогая ручки вереньеров точной настройки.

— Аркадий Тимофеевич,— обиделся Никишин,— какие могут быть сомнения? Вон и Рома подтвердит. Роман! Какие координаты точки пятьдесят пять двенадцать, маршрут двести сорок семь?

Штурман эквиплана быстро набрал программу памятной машине и высчитал координаты.

— Те же, Аркадий Тимофеевич. Чуть по игреку расхождение метров на пятьдесят.

— А ну доверни.

Юмашев ввел рассчитанные данные координаты и эквиплан, дрогнув, начал медленно маневрировать, пока не развернулся почти на девяносто градусов. На экране локаторов зарябило. Варварин повернул вереньер, и рябь улеглась. На экране нейтринного локатора смутно возникло неправильной формы тело, под косым углом уходящее вглубь.

— Ну вот, Аркадий Тимофеевич, я же говорил.

— Поляризация сильная. Видимо, тело слагается хорошо перекристаллизованной массой. Давайте сначала прикинем запасы, а затем возьмем образцы.

Рудное тело перекрывалось розовыми гранит-порфирами и уходило на глубину параллельно склону. Управлять эквипланом в таком положении оказалось чрезвычайно сложно: эквипотенциальные потоки статического электричества повторяли рельеф и пилоту Антону Кабанову стоило большого труда удерживать аппарат в горизонтальном положении.

— Давай наверх,—махнул Варварин, проведя необходимые замеры.

— Запасы титано-магнетита тут за миллион перехлестывают. Хватит, куда с добром!

Эквиплан снова завис над ровной площадкой скалы. Никишин юркнул в капсулу лифта и махнул Кабанову рукой:

— Давай!

Лифт быстро пошел вниз. Перед самой поверхностью включился компрессор и капсула, плавно притормаживаясь сжатым воздухом, мягко опустилась на землю. Закрепив на поясе страховочный трос и кабель подачи энергии, Никишин спустился по крутому склону, где по расчетам Варварина ожидался выход рудного тела, однако обломки гранита закрывали его. Геолог снял с пояса тяжелый широколучевой дезинтегратор, подсоединил к кабелю и, выбрав страховочный трос, нажал на гашетку. Луч плясал по трем крупным глыбам, подпрудившим курумник, и когда самая крупная из них, срезанная дезинтегратором, отвалилась и понеслась вниз, сокрушая на своем пути лианы и кустарники, щебень поплыл под ногами Никишина.

— Осторожней, Коля! — крикнул в микрофон Варварин, наблюдавший за его действиями с эквиплана, но геолог и сам был начеку. Едва шевельнулся под ногами первый камень, Никишин включил мульти-двигатель страховочного подъемника и в три гигантских прыжка оказался вне пределов потекшего курумника. Сползший щебень обнажил широкую метров до шести зону оруднения. Геолог вырезал лазерным лучом в шахматном порядке пять образцов и поднялся на эквиплан.

— Все, Рома! Курс на Байдарина. Надо хоть одним глазом взглянуть, что они там наворочали. Может, удастся и нам приложить свои руки.

Юмашев взглянул на курсограф, прикинул координаты.

— Курс сто пятнадцать, Антон.

Эквиплан дрогнул и, быстро набирая скорость и высоту, растворился в синеве неба.

— Ищите поле,— сказал Кабанов, закладывая вираж над промелькнувшей внизу стройкой.

— Полегче, Антон,— предупредил Юмашев.— Там эти... реликты... Как их там... эвкалипты, что ли, или секвойи, высотой метров сто пятьдесят.

— Не робей, Рома, кривая сама вывезет.

— Вывернет тебя там кривая, а не вывезет. Смотри, эквиполе, как мозаика! Сейчас протарахтим на ухабах.

Штурман оказался прав. Едва эквиплан подвернул к гигантским деревьям, как его начало лихорадочно трясти. Линзовидное тело эквиплана закачалось, как судно при сильном волнении. Пришлось увеличить высоту.

— Не представляю, где мы посадим эту махину,— подумал вслух Варварин.

Конструкция эквиплана, использующего эквипотенциальные поля с одинаковым зарядом статического электричества над поверхностью планеты, была предельно проста, но отличалась значительными, до трехсот метров, размерами. Необходимо было найти ровную площадку, где электрические потенциалы отличались бы большей однородностью.

— Может, на реку посадить? — предложил геолог.

— Ну да! — усмехнулся Кабанов.— А потом его не оторвешь от водной поверхности. Да и унесет без якорей. Это же тебе не вездеход. Попробуем зависнуть, а потом включу автомат.

Пришлось делать еще один круг. Секвойи на этот раз оставили в стороне. Кабанов вел аппарат вдоль кромки террасы, это позволило постепенно снизить ход, и наконец эквиплан завис на высоте около пятидесяти метров над самой стройкой.

— Все,— сказал, включая автопилот, Кабанов.— Ниже не стоит. Там тоже сложное поле.