Нам не светило ярко солнце в тот день, когда мы мчались по серой каменистой равнине со скоростью в семьдесят миль в час, убегая из города Клиттманн. За спиной у нас, заполняя весь пейзаж, высились на фоне холодной каменистой равнины огромные серые каменные стены Клиттманна.
Раньше я только один раз был снаружи, так что зрелище было мне в новость, и я, несмотря на то, что мы находились в роковом положении, все-таки нашел время рассмотреть город под этим новым, необычным углом.
Снаружи Клиттманн почти не казался искусственным сооружением. Это была бесформенная громада, гора, изрезанная грубыми трещинами. Титаническая масса камня, которая поднялась из земли в результате какой-то природной катастрофы и образовала плиты, глыбы, вымоины и каньоны, похожие на пандусы осыпи и своды. Он весь состоял из грубых комьев, а по сторонам лежал осыпавшийся лавиной лишний строительный материал.
Снаружи здесь все смотрелось нелепо. Внешняя часть стены для обитателей Клиттманна была несущественна, они о ней не думали. Нет ни окон, ни дверей, только единственный портал на уровне земли, который почти никогда не открывался. Город был замкнут внутри себя. Если что-то перестраивалось или пристраивалось, то работы велись с внутренней стороны, а о том, как это будет смотреться снаружи, никто не задумывался.
Хоть город и не был симпатичным, вид его брал за душу. Мы не сомневались в том, что свой дом мы больше не увидим. К тому же мы едва унесли ноги.
Я не сводил взгляд с круглого портала, расположенного у основания железобетонной громады, и вдруг из него пулей выскочил полицейский шлюп и погнался за нами.
- Один у нас на хвосте! - сказал я Бекмату.
Бекмат сидел за рулем. Он посмотрел в зеркало и хмыкнул.
- Так я и думал. Мозгов у полицейских нет.
Держитесь, сейчас мы их достанем.
Он резко снизил скорость примерно до сорока.
Вскоре полицейский шлюп уже мчался по серой каменистой равнине с такой же, как и мы, скоростью, двигаясь параллельно с нами, но на почтительном расстоянии. Я увидел, что из портала начали появляться другие шлюпы.
Бекмат снова хмыкнул. «Он думает, что может с нами играть. Выгнать бандитов из города, и тут, снаружи, ему уже нечего бояться. Ладно, давай».
Он резко развернул шлюп, отчего заскрипели колеса, и мы стали сближаться с полицейским судном.
Свой шлюп мы построили специально для действий на улицах в самом низу Клиттманна, там, куда полиция не осмеливается и сунуться. Но строили мы его с расчетом на непредвиденные ситуации, так что наш шлюп был крупнее и обладал большей огневой мощью. Шлюп имел в длину тридцать пять футов, наибольшая ширина составляла двенадцать футов, и вооружен он был пулеметами системы «Джейн» и пушками «Хаккер». Бекмат смеялся.
Полицейская машина не успела свернуть, и мы начали бить по их броне из Хэккера. По нашей броне забарабанили пули. Но вот полицейское судно завиляло из стороны в сторону, перевернулось и превратилось в покореженную груду.
Бек поехал по широкой дуге, сохраняя дистанцию прежней. Из-под обломков начали выползать израненные, окровавленные полицейские. Наши «Джейны» дали очередь свинца. Полицейские подергались и остались лежать неподвижно.
- Как остальные придурки? - спросил Бек.
Я и Рит уже смотрели назад в сторону Клиттманна. Остальные шлюпы двинулись было вперед, но, видя, что постигло их братьев, вспомнили об осторожности. Они остановились, затем направились к порталу.
- Решили не соваться,- сказал я.
- Так я и думал. Ладно, убираемся отсюда.
Он прибавил газу, и мы помчались вперед. Постепенно и очень медленно Клиттманн, оставшийся позади, начал уменьшаться, и мы оказались в пустыне одни. Но прошло еще много времени, прежде чем он совсем скрылся из виду. До этого бурная деятельность не давала нам подумать о том, в каком ужасном положении мы оказались. Теперь же на шлюп опустилась тишина, которую нарушал только вой двигателей и скрип корпуса. Большие надувные шины беззвучно катились по безжизненным камням. Все мы уныло и со страхом смотрели на окружавшую нас со всех сторон местность, где не было никаких признаков жизни.
Вот нас и вышвырнули из Клиттманна за то, что мы попытались стать слишком крутыми. Но куда деваться теперь? У меня неприятно засосало под ложечкой; такое ощущение возникает, когда лифт за десять секунд доезжает с верхнего этажа до самого нижнего. Кто-то включил в шлюпе внутреннее освещение, отчего вид снаружи сделался еще более унылым.
Все серое. Серая плоская равнина. Серое небо.
Серый свет. На Киллиболе даже воздух серый. Серый и безжизненный. Ничто не растет. Ничто не движется. Единственная жизнь - это люди, единственная пища - та, что выращивается в цистернах в городах или в фургонах у горстки кочевых племен. Где же нам брать пищу в этом немилосердном мире?
Когда портал скрылся из виду, мы остановились для ремонта. Шлюп потрепало во время городского боя, но он выдержал. Заодно мы избавились от трупов Брогатама и Флега, которые лежали в задней части главного салона и заливали кровью весь шлюп.
![[Мистер Рокфеллер и Библия]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
