Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник) - [15]

что нет проверочного слова для говна.

За нумизматикой.

По возвращении из СССР

(опять депрессия)

ХI

Начитались Бердяевым вы б —

хохотали б безумно. Как выпь.

Ночь на Рождество.

Истерика

XII

Не русский классик я! Затем, что не хочу

всобачить в прозу междометье «чу»!

Холодина. За разбором рукописей (не горят)

XIII

Что значит повзрослел! Наверняка

стошнит от матушки парного молока!

По возвращении из СССР

(предчувствие эйфории)

XIV

Говорят: поэтессы жеманны.

А ведь это лишь enjambement’ы.

За любимой поэтессой.

Заря. Афула

XV

Раз «бедность не порок», то что тогда порок?

На завтрак пожирать любовницын творог?!

За заготовкой «Уединенного» впрок

XVI

Того, кто произнес: «Поэт должóн страдать» —

найду в аду. Чтобы по рылу дать.

Съев творог

XVII

Докатился – с утра alter ego дерзит:

«Паразит», – говорит, – «паразит!..»

За бритьем

XVIII

О, почему мне грудь стесняет грусть,

хотя я регулярно брою грудь?!

За бритьем.

Отвлекшись

XIX

Ночь напролет, как псих, читал «Дао дэ цзин».

Открылись чакры. Стыдно выйти в магазин.

На манжете

(неразб.)

ХХ

Сначала отключают свет и воду,

потом белки, жиры и углеводы.

Бен-Гиллель 8, кв. 8. Зарницы.

(За чтением «Б’решит»)

XXI

По причине геморроя

князь отъехали в Карлсроэ…

Листая Достоевского

XXII

По причине почечуя —

князь отъехали в Карлсруэ!

Озарение

XXIII

Прискорбный случай с этой, с зобом —

считать всего лишь эпизодом.

Грязи

XXIV

«Поэзия должна быть глуповата» —

у них, в России – вроде постулата.

Депрессия

XXV

Ах, где мне взять такую карму,

чтобы вольер и корм шикарный?

Ремиссия

XXVI

Вести из леса:

догнала черепаха Ахиллеса.

По возвращении из СССР

XXVII

Сел за долги в тюрьму Оскар Уайльд.

А мне бы полагался Бухенвальд.

На тризне

XXVIII

Что счеты к свету, что за свет счета —

«Mehr Licht!». И Гете тоже так считал.

При свечах

XXIX

…я не Зайчик по крови своей,

и меня только равный убьет.

За Зайчиком

XXX

Изменяет ли Генделев, сца,

выраженье смешное лица?

Бейт-Лехем.

Рождественская ночь.

На часах

XXXI

С Бар-Селлою. То-се… Вдруг входит Майя.

Бар-Селла в краску. Ничего не понимаю!

За пасьянсом.

Тюрьма Макбит

XXXII

У Гробмана один, но крупный недостаток —

остаток.

Лаская Гробмана.

Заря. Афула

XXXIII

Ну, хадж свершил в Москву. Ну, любопытства для

на минареты посмотрел Кремля…

За чисткой «Узи»

XXXIV

Увидел в микве Губермана.

Полез за словом. Не нашел кармана!

Миква.

День здоровья

XXXV

Земную жизнь пройдя до половины,

дошел: вокруг одни раввины!

Гиват-Шауль.

Шлошим

XXXVI

Рай: Зайчики – в полях. Все Окуни – в пруду.

В эфире – я! Под псевдонимом «Какаду»!

Коль Исраэль. Буфет

XXXVII

Я проснулся утром рано.

Абсолютно нету праны.

Рано

(нету праны)

XXXVIII

Когда пою: «Враги сожгли родную хату»,

нет-нет с улыбкой да и вспомню Арафата!

За чисткой вставных зубов.

Эйфория

XXXIX

Когда армянка говорит, что от меня брюхата,

а-апять с улыбкой вспоминаю Арафата.

Действующая армия.

Очередь (за пивом)

XL

Я знаю слов набат. Подводит тока,

что в метафизике не дока.

Перечитывая свое.

Бессонница. Полдень

XLI

Даже плевенький ящик Пандоры

за долги унесли кредиторы.

Зиндан

XLII

Все Пушкину прощу за сказку про Балду.

Какой величественный гимн Труду!

Колоннада (Биржи)

XLIII

Читал Коран. Такое резюме:

чем в их раю, так лучше в Костроме!

Расставшись с армянкой

XLIV

Вайскопфа наблюдал с трех до часов пяти.

Какой, однако! Глаз не отвести!

Миква

XLV

Нашел горчичник. Съел. Живьем.

Лапу сосать – инстинкт? Или прием?

Бессонница.

Как-то не по себе

XLVI

Как вижу полицейского – иной

раз маху дам. Но чаще все-таки – за мной.

За нумизматикой

XLVII

Пришел домой со свитком Торы.

Дошел до сути. Входят кредиторы!

Зиндан

XLVIII

Сколько бесстыдства все же в людях! Цигельман,

как оказалось, написал роман.

Ясная Поляна

(за table-talk’ом)

XLIX

Пиздец:

«Меняю первородство на супец».

За чтением «Б’решит»

L

Как хорошо, что подключили газ,

а то б совсем светильник разума угас.

Конец

Приложение к «Уединенному»

I

Обронишь невзначай какое-нибудь «mot»,

а повторяет всякое дерьмо.

За пасьянсом

II

В «Эгегей, хороша ж Палестина!»

«Эгегей» – восклицанье. Кретина.

III

Кто-нибудь ласкал армянку,

перенесшую ветрянку?

 9 Ава. День сапера

IV

Доволен ли взыскательный художник,

когда на нем наручник? И наножник?

V

Зачем «Умру ли я, но над могилою…»

всегда поют с такой нечеловечьей силою?

На тризне

VI

Хоть волхвуй, хоть не волхвуй —

окончание на «хвуй».

VII

Чем продолжительней молчанье,

Тем упоительней журчанье.

По возвращении из СССР

VIII

На мир подлунный глянешь без прикрас —

и на тебе! Чайковский – пидарас…

За пасьянсом.

Военная тюрьма Рамле

IX

Заметив, что на Капри все усатые,

Сморкался трубно: «Ах вы черти полосатые!»

На Капри.

Лаская армянку

X

Этот лучший из миров

удивительно херов.

XI

Армагеддон, Армагеддон!

Как много дум наводит он…

XII

Напрасен труд топиться одному,

Когда ты ни Герасим, ни Муму.

Минута слабости.

Мертвое море

XIII

Да здравствует мыло душистое

И веревка пушистая!

XIV

Над лысым черепом любви

Соорудим из пальцев «V».

За туалетом

Клебаны и тетя

(басня)

Клебаны, жадные до плоти,

Могилу раскопали тети

И мясо хладное во рву,

Урча и сплевывая, рвут,

Качают грязные тюрбаны.

Ну что ж! на то они клебаны.

Диана и Вакх

Ебаться, право, сущая безделка.

Но раз, сойдясь на олимпийский двор,

Вакх и Диана, импотент и целка,

вступили в спор.

Рек Вакх: Что импотент, так с отрочества пьяный —

под кайфом не до вас, до баб!