Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник) - [14]

Шел с Шашей по шоссе

И сосал свое эссе.

Песн

Д. М.

Если подводит уза тебя,

Ты не рыдай, Абдалла.

Это подводит она любя,

Это она не со зла.

Но если тебя подведет урак,

Стальной, как твоя рука, —

Яка седлай! Пусть верный як

С глаз везет мудака.

Рубай (Подражание О. Хайяму)

Посвящается Борису (Баруху)

Авни (Камянову)

Увидишь гоя – пни его ногой!

Другого гоя – пни ногой другой!

А третьего когда увидишь гоя —

Перекрестись! и сгинет третий гой.

Борису Камянову

Человечий крик хамора

Издает по-русски Бора,

На иврите всей родней

Называемый Авней,

Потому что ешака

Не перевели пока.

Кентавр (К изваянию Бродского)

Кентавр!

твой облик пленяет меня,

в нем гоя я вижу черты

и коня.

Кентавр!

я на идиш подумал о нем:

их вейс!

может, лучше быть полным

конем?

К торсу Лимонова

Храбрый портняжка отмстил убедительно бляди —

Сшил себе брюки, бедняжка, ширинкою кзади.

К мамонту (Старцу, обвинившему меня в плагиате)

Из чевертичного бы льда

Не вымерзал… Да солнце заблестело.

А хобот – облысел. А бивни – никуда.

И образную спиздили систему.

Литмостки

Эники-бэники,

передохли мои современники.

Автоэпитафии

I

В последний, дева, раз тебя почтил вставаньем.

Унылый аппарат. Очей очарованье.

II

Какое, блядь, фэн-шуй, какая физзарядка!

Лежу, как древний хуй периода упадка.

Эпитафия блондинке

Не то беда, что умерла, —

на это всяк горазд.

А то беда, что не дала —

и, видимо, не даст.

Эпитафия несговорчивой девице

Под той могильною плитой

Лежит плита могильней той.

Эпитафия Н. А

Оно – что было в леди сердца —

Теперь нам всем как жопе дверца.

Эпитафии Елене Генделевой-Куриловой

I

Говна-пирога… —

Но какая нога!

II

Ах, какие ляжки

Были у бедняжки!

Эпитафия Эмилю Любошицу,

педиатру и общественному деятелю

Закрыл земной прием доцент-идеалист,

Но все на том, как и на этом свете, поправимо:

Теперь ему на яйца глист

Приносят кало херувимы.

Эпитафия Леве Меламиду,

беллетристу и многоженцу

Гробницы сей беги, девица!

Он встанет. На тебе жениться.

Эпитафия скульптору Л. С

И после смерти все хуево…

Мудями грешными гремя,

Стоймя лежит в могиле Лева,

А обелиск стоит плашмя.

Эпитафия Эмме Сотниковой,

редакторше и издательнице, издавшей мою книгу «Въезд в Иерусалим» с 192 опечатками

Здесь упокоилась – велик Создатель! —

Одна издатель.

Надпись на оградке Виктора Богуславского,

который сам на себя поставил материалы в КГБ, сел по ленинградскому «самолетному» делу и пишет в «22»

Администрация покорно просит граждан

Не поливать могилы без нужды.

Покойный посадил себя уже однажды,

Взошел,

Пожал

И продавал плоды.

Эпитафия Рафаилу Нудельману

Его видали мы в гробу…

Хорош собой: черты, часы, желудок.

Весь как живой, когда б не пук на лбу

«От безутешных Воронелей» незабудок.

Эпитафия Анне Исаковой,

публицисту и гастроэнтерологу

Во блин! Была и нету

Исаковой Анеты.

Эпитафия сочинителю Юрию Милославскому

От нас ушел (сопроводим

его стенаньем хоровым)…

От нас ушел еще один.

И очень жалко, что живым.

Эпитафия Эли Люксембургу,

романисту-тяжеловесу

Его роман Господь перелистал.

При счете «десять» Люксембург не встал.

Эпитафия Владимиру (Зееву) Назарову (Бар-Селле),

лингвисту (литературоведу)

Лежит здесь то, что раньше хоть висело

На организме Зеева Бар-Селла.

Эпитафия Майе Каганской

Она была вся роскошь мая.

Теперь гниет. Не понимаю.

Эпитафия Владимиру Тарасову,

стихотворцу и скандалисту

Спи, Тараска, не базарь,

Ты теперь у нас Кобзарь.

Эпитафия Наталье Басиной-Левиной

Здесь тело Левиной. Наверняка

Теперь рядить пустое дело:

Был ли раздвоен ее кончик языка,

А если нет, то чем она шипела?

Эпитафия Борису (Баруху) Авни (Камянову),

еврейскому стихотворцу

Почил от сущих пустяков:

Себе прочел своих стихов.

Эпитафия Ирине Гробман

Жила и были принципы тверды,

Но вот однажды выпила воды.

Эпитафия прозаику Якову Цигельману

в плохую погоду

Стань сокрушен, досужий пешеход,

Над биографией в кратчайшем пересказе:

Так лезть всю жизнь из грязи в Ашкенази!

И так попасть наоборот!

Эпитафия Юрию Вайсу

Никогда, издатель Вайс,

Впредь стишков не издавай-с.

Эпитафия Аркану Кариву

Тангеро, интеллектуал,

Телеэкран горит!

Лежи уж лучше, заебал,

Ведущий А. Карив!

Эпитафия Евгению Дрейеру

Не плачь, прохожий! На хера

Тебе такие Дрейера?

Эпитафия кредитору

Здесь упокоен кредитор по Воле Свыше.

Я обязательно верну. Целую. Миша.

Эпитафия Грете

Теперь лишь червь во рту у Греты.

Уединенное, или Дневник писателя

Быть может, всемирная история – это история различной интонации при произнесении нескольких метафор.

Хорхе Луис Борхес

I

Во сне съел не гефилте фиш, а эскарго.

Проснулся: как и раньше – не Гюго.

Заря. Афула

II

Вознесся Исус Христос

или нет, но гроб – пустос.

Эль-Кудс. Песах.

Третий седер

III

Я часто думаю, куря:

чертовски жалко Кобзаря!

Лаская армянку.

Начало депрессии

IV

Леденящая душу картина:

Буратино съел Чиполлино.

За диафильмом.

С похмелья

V

Бродский. Бродский. Бродский.

Бродский!.. хуй уродский.

Бессонница. Заря. Афула

(перечитывая свое)

VI

Эгей! Он пляшет как безумный!

Тарасов укусил его!

Полдень.

На часах

VII

Игра природы: в Лену Рабинович

влюбились мы, а взял и помер Шостакович.

(В слезах).

Вступают щипковые

VIII

Взойду на эшафот. Спрошу у палача:

«Смотрел “Заставу Ильича’’?»

На эшафоте

(с ехидцей)

IХ

Разведись граф Лев Толстой —

был бы хлопец холостой.

Ясная Поляна

(за table-talk’ом)

Х

Грамматика России тем еще трудна,