Гаджо с Меловых холмов - [26]

Нет, я уже видела, что он неплохо рисует. Изображение ратуши уже произвело на меня впечатление. Но это…

Из беспорядочных чайных пятен на листе проступали очертания крупной мужской ладони, ласково касающейся женской шеи. Рука была едва намечена. Зато все остальное — изображено во всех подробностях: голова женщины доверчиво запрокинута, ворот одеяния ослаблен, и видна крошечная родинка пониже ключиц; искусанные губы чуть приоткрыты.

Похоже, воспоминания о том случайном прикосновении терзали отнюдь не одну меня. И когда, ради всего святого, он успел разглядеть эту треклятую родинку?!

Я неуверенно покосилась на художника. Констант по-прежнему сидел с отсутствующим видом, опустив расслабленные руки на подлокотники. На белоснежной манжете дорогой рубашки, выглядывающей из-под сюртука, расплывалось крохотное пятнышко от остывшего чая, дивно подошедшего для рисунка.

Ну, раз он так занят… я пролистнула назад.

Карандашный набросок. Женщина на козлах изображена со спины — и спина эта неестественно прямая для ее занятия, но сидеть по-другому натурщица явно не могла: детские привычки наложились на уроки Самаджа, и сутулиться было почти физически невозможно. Из-за позы талия казалась очень тонкой; растрепанная коса лишний раз подчеркивала легкий прогиб в пояснице.

Рисунок акварелью. Явно по памяти: у меня никогда не было таких кандзаси, и я никогда не танцевала с веером при Константе. Но, тем не менее, женщина на рисунке вполне узнаваема…

Снова карандаш. Всего лишь линия ключиц, интригующе выглядывающая из-за ворота капари, и едва намеченная шея. Никаких, хвала всем богам, родинок. Похоже, это было нарисовано в нашу первую встречу, когда я пришла в ратушу. Дальше шли пейзажи Оффспринг-Хилла, написанные, абсолютно всем, что только могло попасться под руку: от чернил до ярко-алой губной помады. Еще раньше — звездолет: серебристая грифельная «капелька».

Иногда попадались заметки — сделанные, разумеется, на ирейском, но разве такая досадная мелочь могла остановить любимую дочь посла?

Впрочем, конкретно эта заметка была всего лишь напоминанием передать квартальный отчет лорду асессору. А следом за ней и вовсе шло расписание тренировок. Только в самом начале обнаружилась короткая запись другой рукой: список замечаний по какому-то заклинанию, которое у секретаря не получилось. Причем понять, что это было за заклинание и что же с ним не так, мне не светило бы, даже будь я носителем языка: автор заметки сыпал специфическими терминами, как подсолнечной лузгой, щедро усеяв ими всю страницу.

Похоже, блокнот использовался строго как личный, и никаких сведений о расследуемом деле не содержал. Мудро — хотя и совершенно не на руку.

Я закрыла блокнот и аккуратно положила его на место. Вовремя: Констант как раз сморгнул и сфокусировал, наконец, взгляд.

— Лорд асессор прибудет телепортом, — сходу огорошил секретарь и, спохватившись, спрятал блокнот за пазуху. — В полицейском участке ни до чего не додумались, и смысла дожидаться внезапного озарения он не видит. Кроме того, Сестра очень хотела взглянуть на филиал знаменитого Самаджа.

«…а когда она чего-то очень хочет, суровый лорд асессор растекается в лужицу», — так и осталось недосказанным, но вполне отчетливо витало в воздухе.

— Я попрошу ками Женевьев провести экскурсию, — не без труда заменив насмешливый оскал вежливой улыбкой, пообещала я.

— О, это совершенно не обязательно. Сестра изъявила желание присутствовать на уроках, — мрачно сообщил Констант и продолжил, потому как я замешкалась, выбирая формулировку повежливее, но выражение моего лица говорило само за себя: — Поверьте, отговорить ее вы не сумеете. Сестра обожает собирать инопланетные методики обучения, особенно если они касаются сверхъестественных способностей.

— Ах, это, — несколько расслабилась я. — Боюсь, ей уроки Самаджа ничего не дадут. Без определенного… ритуала способности ками не пробуждаются. А для беременной женщины обряд может быть опасен.

Констант вдруг превратился в воплощенный интерес.

— Чем же?

Я не дернулась, не изменилась в лице, даже не вздрогнула — но, кажется, именно это заинтриговало его больше всего.

— Лорд асессор может обсудить обряд посвящения с о-ками-сама Кео, — ровным голосом ответила я. — Более того, я склонна настаивать, чтобы он сделал это до того, как Сестра попытается уговорить Внутренний Круг на проведение ритуала.

— Его можно будет провести после родов? — тут же спросил Констант.

Я умилилась на эту попытку вытянуть из меня подробности и покорно ответила:

— Это тоже можно обсудить с господами Внутреннего Круга. А что, Сестра чувствует себя недостаточно привлекательной?

Увы, каверзный вопрос пропал зря. Секретарь досадливо поморщился (как же, я ведь посягнула на святыню!) и припечатал:

— Леди Хикари, если вы не забыли, я посвящен во внутренние дела Самаджа получше местных обывателей. Я знаю, что способности подготовленных ками несколько шире, чем умение необъяснимо нравиться всем подряд, иначе бы Самадж не был так успешен во всем, что касается разведки.

Я со смешком покачала головой.

— То, о чем вы говорите, называется банальным телекинезом. Но эта способность появляется отнюдь не у всех ками, а лишь у тех, кто напрочь лишен эмпатии. Сестре, боюсь, ничего подобного не грозит. Все остальное — всего лишь байки и отточенное Самаджем умение «необъяснимо нравиться всем подряд».