Фредегунда - [12]
Авдовера
Брунгильда
Авдовера
Брунгильда
Расходятся в разные стороны.
Появляется Фредегунда.
Фредегунда
Входит Галсвинта.
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
Фредегунда
Галсвинта
(Уходит).
Фредегунда
Появляются Ингунда, Авдовера.
Ингунда
Авдовера
Фредегунда
Ингунда
Авдовера
Входит Брунгильда.
Брунгильда
(Ингунде).
(Фредегунде и Авдовере.)
Королевы.
Ингунда, Фредегунда, Авдовера
Брунгильда
Ингунда
Фредегунда открывает свою булавку. Уходит. Возвращается.
Фредегунда
Брунгильда
Фредегунда
Брунгильда
(снимает со стены секиру, протягивает ее Фредегунде).
Фредегунда
Философская комедия на библейский сюжет «Адам и Ева» — драматическая обработка поэмы Джона Мильтона «Потерянный рай».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда император Кан-Си дает аудиенцию, он сидит, положив ноги на особую подушку, за столом под опахалами из павлиньих перьев в форме павлинов же, укрепленных на двух высоких шестах. За спиной у него ширма с балдахином в виде голов дракона. Ширму украшают четыре иероглифа. Иероглифы означают: Чтите владыку небесного…
Известная история о любви Елены и Париса, которая привела к войне и падению Трои. В пьесе Петера Хакса история описана только до отбытия Елены и Париса под возгласы Агамемнона и других греческих царей о бесчестии. Несмотря на общую патетику сюжета, автором пьесы дана ремарка, что все происходящее должно быть не более чем иллюзией некоего совершенного мира, где не только пороки выглядят привлекательными в глазах обывателей, но равно и добродетели. Таким образом, пафосная античная история, знакомая почти каждому с детства, приобретает оттенки фарса и иронии, адресованной привычным и понятным нам устоям и психологии.