Франц, или Почему антилопы бегают стадами - [47]
«Прочь! Дорогу!»
Машины увертываются, съезжают на обочину и останавливаются. Юлиан высунулся из люка, на голове шлем, кожаный ремешок болтается под подбородком. Я сижу в командной рубке, вцепившись в пулемет («MG-31», газоотводный механизм, калибр 7,5 мм) и одновременно пытаясь заткнуть большими пальцами уши.
Мы гремим мимо парка Шадау, мимо вокзала, проносимся по герани на Маульбеерплатц и берем курс на центр города.
«Что ты задумал, братишка?» – кричу я.
Ревут полицейские сирены, люди прячутся по домам и магазинам и не верят своим органам чувств.
«Дадим жару!» – кричит в ответ Юлиан и поворачивает влево на верхний Беллиц, где полицейские бегают с мегафонами и жезлами, вносят сумятицу в ряды людей и готовят ружья со слезоточивым газом.
«Какого жару?» – кричу я.
«Голову вниз, Франц! Мы бабахнем!»
«Ты хочешь выстрелить в замок? В тунский замок?!»
Танк ревет и трещит. Юлиан сбрасывает скорость и выбирает место на Вайзенхаусплатц, чтобы лучше прицелиться в замок на горе. Полицейские выпускают снаряды со слезоточивым газом, но не приближаются.
«Закрыть уши!» – кричит Юлиан.
«Нельзя стрелять по замку! Это исторический памятник! Там туристы из Японии! Хозяин замка!» – кричу я в отчаянии и тру слезящиеся глаза.
«Срать Японию! Дрючь хозяин! Мы бьем замок, ха-ха-ха!»
«Блин на фиг, Юлиан! Не делай этого!»
«Уши!»
Я сжимаюсь в комок, упираюсь носом в колено. Юлиан разворачивает башню и стреляет.
Грохот взрыва перекрывает стук зубов за обеденным столом в Штеффисбургском доме престарелых, и все испуганно вскакивают. Восьмидесятивосьмилетний ветеран пограничных войск Биндшедлер откидывает занавески, чтобы посмотреть, в чем дело, потом выбегает на веранду вместе со всеми, кто еще способен бегать. Замковая гора охвачена пламенем, сквозь дым виднеется бесформенное, беспорядочное нечто, в которое превратился Церингенский замок.
«Адольф, – бормочет Биндшедлер и качает головой. – Теперь-το уж он перетащит Альпы к себе в Брауншвейг».
Кто-то стучал в дверь кабинки. Стучал и стучал. Я выбрался из туннеля.
– Черт! – произнес я. – Черт меня подери!
Я сидел навытяжку, как генерал, и боялся пошевелиться. В висках стучал пульс.
Я услышал голос Рэмбо Риделя:
– Эй, пора бы уже закругляться. Жми на смыв.
Я глубоко дышал ртом. Неужели я хотел этого? Бывало ли уже, чтобы я накурился до такой степени, что не мог найти дорогу обратно?
– Рэмбо! – заорал я. – Дави на газ до пола! Я бросаю «кубик»… К дьяволу Тун! И пусть мы все погибнем! Туман горит!
– Ладно-ладно, малыш, давай уже выходи, у нас сегодня дела.
Я бросил окурок в сине-коричневую воду, поднялся, натянул штаты на задницу, смыл унитаз, одернул рубашку, поправил на груди значок некурилыцика (мою медаль за отвагу), вытянул позвоночник, открыл защелку, потянул за собой дверь вместе с дверным косяком, а косяк всю остальную стену.
Вечер трудового дня
Письменные и устные экзамены начались в понедельник в восемь и закончились в пятницу в двенадцать. В пять минут первого я лежал под кустом бузины и обдумывал свое положение.
Разве я не хотел на всю жизнь остаться гимназистом?
Если в конце концов это не удалось, то вовсе не из-за сложности задачи (чем выше препятствие, тем легче под него подлезть), а из-за передозировки ТГК, которую я получил в моей любимой туалетной кабинке.
«Ты хоть понимаешь, что у тебя внутри творится, когда ты накачиваешься этой травкой?»
Теперь понимаю, метельщик. Травка лишила меня моего рая.
Во время выпускных торжеств (общий сбор и речи в концертном зале) я слинял в город, чтобы купить Доро Апфель подарок на прощание. Что-нибудь большое – такое, что сравнилось бы по размеру с ее бедой. Теперь, когда мы с Рэмбо Риделем сдали экзамены, ее медицинским талантам не будет применения. Возможно, медпункт даже придется закрыть из-за отсутствия спроса.
Не скажу, что мой выбор был исключительно умным. Я мог бы купить для фрау Апфель букет цветов, стерильные бинты или мешочек сухофруктов. Вместо этого я отправился в книжный магазин в Беллице и положился на интуицию. Иду себе по отделу здоровья и хватаю одну за другой книги с полок – лечебная гимнастика, аюрведа, гомеопатическая хирургия, соколе-чение, точечный массаж ушей и стопы… У меня под мышкой набралось больше книг, чем способно уместиться в голове.
К тому времени, когда замдиректорша закончила общественную работу(рукопожатия, шампанское, предложения перейти на «ты») и вернулась в кабинет, я прочитал половину (я умел читать быстро, когда нужно). Приемы для снятия напряжения и всю эту канитель про потенциал самооздоровления.
– Франц! Что вы забыли в моем кабинете? – удивилась она.
– Зашел попрощаться. – Я бросил тоскливый взгляд на двор гимназии. Вспомнил разбитую руку, каракули фрау Брунисхольц, расквашенный нос. – Иногда я себя спрашиваю: вам было очень трудно меня терпеть?
Она отмахнулась.
– Не говорите ерунду, Франц:
Я посмотрел на нее грустными глазами – не потому, что хотел поерничать, – и тихо произнес:
– Я буду по вам скучать, фрау Апфель.
Она удрала за письменный стол и открыла папку с бумагами. Эмоциональные сцены были для нее, очевидно, проявлением неорганизованности.
Я и сам до конца не знаю, о чем эта книга. Но мне очень хочется верить, что она не про алкоголь. Тем более хочется верить, что она совсем не про общепит. Мне кажется, что эта книга про тех и для тех, кто всеми силами пытается найти свое место. Для тех, кому сейчас грустно или очень грустно было когда-то. Мне кажется, что эта книга про многих из нас.Содержит нецензурную брань.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Никогда не задумывались, вы, о чайных грибах? Мне с детства казались они чем-то потусторонним – выходцы не из нашего мира. Данный рассказ, конечно, не о грибах. Это маленькая история обычного россиянина – Олега Сысоева, который совершенно не мог представить, что жизнь его так круто изменится. Содержит нецензурную брань.
Девять человек, немногочисленные члены экипажа, груз и сопроводитель груза помещены на лайнер. Лайнер плывёт по водам Балтийского моря из России в Германию с 93 февраля по 17 марта. У каждого пассажира в этом экспериментальном тексте своя цель путешествия. Свои мечты и страхи. И если суша, а вместе с ней и порт прибытия, внезапно исчезают, то что остаётся делать? Куда плыть? У кого просить помощи? Как бороться с собственными демонами? Зачем осознавать, что нужно, а что не плачет… Что, возможно, произойдёт здесь, а что ртуть… Ведь то, что не утешает, то узлы… Содержит нецензурную брань.
У озера, в виду нехоженого поля, на краю старого кладбища, растёт дуб могучий. На ветви дуба восседают духи небесные и делятся рассказами о юдоли земной: исход XX – истоки XXI вв. Любовь. Деньги. Власть. Коварство. Насилие. Жизнь. Смерть… В книге есть всё, что вызывает интерес у современного читателя. Ну а истинных любителей русской словесности, тем более почитателей классики, не минуют ностальгические впечатления, далёкие от разочарования. Умный язык, богатый, эстетичный. Легко читается. Увлекательно. Недетское, однако ж, чтение, с несколькими весьма пикантными сценами, которые органически вытекают из сюжета.
Первый лауреат Немецкой книжной премии: лучшая книга 2005 года Австрии, Германии, Швейцарии (немецкий аналог Букера).Арно Гайгер — современный австрийский писатель, лауреат многих литературных премий, родился в 1968 г. в Брегенце (Австрия). Изучал немецкую филологию и древнюю историю в университетах Инсбрука и Вены. Живет в Вольфурте и Вене. Публикуется с 1996 года.«У нас все хорошо» — это нечто большее, нежели просто роман об Австрии и истории одной австрийской семьи. В центре повествования — то, что обычно утаивают, о чем говорят лишь наедине с собой.