Формы реальности. Очерки теоретической антропологии - [94]
Собственно язык — это и есть способ организовывать блоки — «коллективные сборки» (agencements collectifs), которые производят субъектность. Это важное положение — не субъект предшествует языку, а сама форма разбивки реальности на некие слипшиеся массы и производит субъектность как форму отношения к этим массам, которые Делёз и Гваттари называют молярными, то есть именно собранными в устойчивые формы и блоки. Поэтому язык оказывается первоначальным производителем социального в том смысле, что социум всегда производит массы и блоки, например такие, как государство. Но эта «коллективная сборка» изначально предполагает (социальную) интерпретацию реальности, с которой и связана производимая ею субъектность. Отсюда и неоднократно заявленное Делёзом презрение к интерпретациям разного рода, и даже отказ философии в интерпретационной функции. В «Диалогах» с Клер Парне Делёз говорил:
…концепты совершенно такие же, как звуки, краски или образы, это интенсивности, которые вас устраивают или нет, подходят или нет. Поп-философия. Нечего понимать и интерпретировать.
Со способностью языка производить молярные блоки Делёз связывал производство имперских деспотических территорий, которые по своей натуре параноидальны. Ханс Принцхорн в знаменитой книге об искусстве душевнобольных видел признаки такого душевного расстройства в бесконечной развертке орнамента. Он называл эту патологию «упорядочиванием мира» и замечал, что
кроме строгого деления поверхности, сосредоточенной на краях и центре, следует упомянуть бесконечный узор, то, как он являет себя на фрагменте бесконечно широкой поверхности, похожей на рулон обоев[487].
Бесконечное развертывание поверхности, размеченной на зоны, и есть параноидно-имперское сознание.
Делёз и Гваттари противопоставили такого рода параноидальной молярности шизоидный тип множества, организованного в потоки и производящего детерриториализации молярного. Они определили такую конфигурацию как молекулярную. Шизофреническая детерриториализация связана с потоком, который подсоединяет один элемент к другому и таким образом участвует в производстве реальности. Такой поток Делёз и Гваттари называют машинным желанием, которое всецело позитивно и лишено индивидуальности и субъектности. Речь идет о состоянии, которое Ницше называл дионисийским. Машинное позитивное желание молекулярных множеств противостоит желанию, основанному на нехватке (как у Лакана), без которого немыслим субъект и которое принадлежит молярным (лингвоцентрическим) множествам. Множественность, состоящая из блоков, всегда производит между ними дифференциацию, различие и нехватку. К тому же в молярных множествах возникает субъект, противостоящий объекту как репрезентации, в которой объект исчезает: «Не желание выражает молярную нехватку в субъекте, а молярная организация лишает желание его объективного бытия»[488].
Негативность молярного желания, столь фундаментальная для Лакана, восходит к Кожеву, у которого Лакан, вероятно, позаимствовал идею исчезновения объекта в желании:
Рожденное Желанием действие нацелено на удовлетворение Желания, и достичь этой цели можно только посредством «отрицания», разрушения или по меньшей мере преобразования желаемого объекта: к примеру, чтобы утолить голод, надо уничтожить или, во всяком случае, преобразовать пищу. Так всякое действие оказывается «отрицающим». Оно никогда не оставляет того, на что направлено, таким, каково оно есть, и если не уничтожает полностью, то, по крайней мере, разрушает его форму. Никакая «Негация» не оставит налично-данного в прежнем виде. <…> В общем, Я Желания — это пустота, наполняемая положительным реальным содержанием только посредством отрицающего действия, которое удовлетворяет Желание, разрушая, преобразуя, «ассимилируя» желаемое «не-Я». И образовавшееся благодаря отрицанию положительное содержание Я производно от положительного содержания, подвергшегося отрицанию не-Я[489].
Желание, активное в молекулярных множествах, всегда позитивно, оно продуктивно и подсоединяет один элемент к другому, творчески производя реальное:
Желание ни в чем не испытывает нехватки, ему не испытать нехватки в своем объекте. Скорее именно субъект не достигает желания или же в желании отсутствует постоянный субъект: постоянный субъект бывает лишь благодаря подавлению. Желание и его объект составляют одно целое, это машина как машина машины. Желание — это машина, и объект желания — это подсоединенная машина, так что произведенное выбирается из производства, причем что-то отделяется от производства произведенному, которое отдаст остаток кочевому и бродячему субъекту[490].
Продукт позитивного желания всегда не соответствует сам себе, строится из частей самой машины и тут же разрушается[491]. Молекулярное множество неустойчиво, дисперсно, состоит из слипающихся и разлепляющихся молекул (в духе лукрецианского клинамена), не принимающих стабильные формы тотальностей и молярных блоков. Это чистое поле изменчивых интенсивностей:
Существует шизофренический опыт интенсивных количеств в чистом состоянии, почти в непереносимом виде — <…> напряженное чувство перехода, состояния чистой и первозданной интенсивности, освобожденные от своего образа и формы
