Формы реальности. Очерки теоретической антропологии - [84]

.

Одно из наиболее примечательных утверждений Лакана касается полной автономии означающего от означаемого. Оно восходит к тезису Соссюра о произвольности связи означающего с означаемым: «Связь, соединяющая означающее с означаемым, произвольна»[426] — иными словами, набор звуков, составляющих то или иное слово, никак мотивированно не связан с тем предметом, который это слово обозначает. Второй важный для Лакана принцип, декларированный Соссюром, относился к понятию знака, однако мало при этом согласовался с принципом произвольности. Речь идет о вопросе о языковой значимости. Соссюр писал:

…в языке нет ничего, кроме различий. Вообще говоря, различие предполагает наличие положительных членов отношения, между которыми оно устанавливается. Однако в языке имеются только различия без положительных членов системы. Какую бы сторону знака мы ни взяли, означающее или означаемое, всюду наблюдается одна и та же картина: в языке нет ни понятий, ни звуков, которые существовали бы независимо от языковой системы, а есть только смысловые различия и звуковые различия, проистекающие из этой системы. И понятие, и звуковой материал, заключенные в знаке, имеют меньше значения, нежели то, что есть вокруг него в других знаках. Доказывается это тем, что значимость члена системы может изменяться без изменения как его смысла, так и его звуков исключительно вследствие того обстоятельства, что какой-либо другой, смежный член системы претерпел изменение[427].

Нетрудно заметить, что этот принцип плохо согласуется с принципом произвольности. Ведь произвольность, вопреки всему, все же устанавливает определенное отношение между означаемым и означающим, а сведение значения к чистой игре различий между соседними членами цепочки означающих вообще отрицает возможность какой-либо устойчивой связи означающего с реальностью. Стоит смежному члену системы измениться, как меняется и значение.

Лакан объясняет, как функционируют означающие, на примере таких слов, как «день» и «ночь». Изначально он декларирует отсутствие связи между этими словами и феноменами реальности, которые эти слова как будто обозначают. Он утверждает, что язык ни в коей мере не базируется на опыте феноменально данной реальности, но исключительно на различии, которое устанавливается между двумя парными означающими. День имеет смысл только в оппозиции ночи. Этот пример Лакан прямо позаимствовал из статьи Фрейда 1910 года «О противоположном значении первых слов», где основатель психоанализа цитировал языковеда Карла Абеля:

«Если бы всегда было светло, то мы не проводили бы никакого различия между светлым и темным и, соответственно, у нас не было бы ни понятия, ни слова „свет“…»

«Очевидно, что все вещи на этой планете относительны и имеют независимое существование лишь постольку, поскольку они различаются в своем отношении к другим вещам и от них отличаются…»

«Стало быть, если каждое понятие — близнец своей противоположности, то разве можно было его исходно осмыслить, разве можно было сообщить его другим, которые пытались его осмыслить, иначе, чем через сопоставление с его противоположностью?»[428]

Лакан делает из этого вывод о том, что означающие первичны по отношению к означаемым, что структура языка предшествует опыту реальности:

Человеческое существо прежде полагает день как таковой, и уж затем, в присутствии его, является день — не на фоне конкретной ночи, нет, а на фоне того возможного отсутствия дня, где и находит себе приют ночь, как, собственно, и наоборот. Из эмпирических представлений день и ночь очень рано превращаются в означающие коды. Это всего-навсего коннотации: эмпирический день лишь сопутствует им — очень рано, с самого начала — в качестве воображаемого коррелята[429].

Соответственно, связь означающих с реальностью у Лакана совершенно исчезает. Подсознание превращается в герметическую сферу наподобие абстрактной системы языка у Соссюра:

…нет для психоаналитика худшей ошибки, нежели руководствоваться мнимым контактом с переживаемой субъектом реальностью. Это подслащенная пилюля интуиционистской, и даже феноменологической, психологии…[430]

Наличие реальности оказывается ложным наследием философии интуиции. Само по себе означающее ничего не значит, оно получает значение только в рамках структуры. Вот почему позиции и различия так важны для Лакана, в том числе и в анализе болезни Доры. Парадоксальным образом структура должна предшествовать смыслу, то есть собранный в целое набор означающих предшествует появлению феноменальной реальности. День обретает полноту своей явленности только по отношению к ночи, в оппозиции к ней. Но поскольку смысл означающего задается контекстом, оппозициями и различиями, то с изменением контекста этот смысл меняется. Означающее все время отмечено неопределенностью и постоянно трансформируется. Эти трансформации Лакан связывает с двумя речевыми фигурами, проанализированными Якобсоном, — метонимией и метафорой.

Такое радикализированное по отношению к Соссюру понимание языка позволяет лучше понять, где тот момент, который решительно не принимается, по собственному свидетельству Лакана, лингвистами и который превращает его теорию языка в