Фарт - [235]

— Это пустяки. Будет гораздо хуже! — И она закричала что есть мочи, приложив воронкой ладони ко рту: — Нестор! Товарищ Бетаров!

Ветер заглушал, относил в сторону ее голос. Кто-то из рабочих постучал ключом по ноге опоры.

Бетаров опустил голову, увидел Татьяну Андреевну, улыбнулся ей, приветственно помахал рукой. Затем он что-то крикнул. Она не расслышала.

Снова приставив руки ко рту, Татьяна Андреевна закричала, что нужно прекратить работу. Но Бетаров не слышал ее.

Мергиев подошел к Татьяне Андреевне и накинул на ее плечи брезентовый дождевик.

— Вас здесь насквозь прохватит, барышня, — сказал он.

— То, что сейчас творится, — пустяки. Это просто сильный ветер. Мы ждем настоящего урагана. Нужно что-то сделать, это очень опасно!

— У нас всегда опасно, мы к этому привычные, — вмешался Тарасов.

— Что? — не расслышав, спросила Татьяна Андреевна.

— Опасность для нас не там, — закричал он и показал на Бетарова. — Опасность для нас наделать баранок!..

— Каких баранок? — Она вытерла локтем мокрое лицо.

— Баранок!.. Ну, бубликов! — Тарасов покрутил перед собой руками. — Ну, кольца на канате, черт, неужели непонятно? Таких колец понакрутишь, прощайся с канатом! А он — вещь дорогая.

Но она уже не слушала его.

Ветер задувал все сильнее. Вокруг опоры стонали и гнулись деревья. Где-то с громким треском сломался и покатился вниз, срывая по пути ветви кустарника и увлекая за собой камни, огромный сук — в полствола.

— Что же делать? — спросила Татьяна Андреевна Авдюхова. — У вас есть сигнал, чтобы они спустились? — она повернулась к Мергиеву.

— Спустятся, когда надо будет, — ответил Кондратьев, стоявший у лебедки.

— Ураган, ты понимаешь?! — крикнул ему Авдюхов. — С этим шутить не приходится. Давай зови их вниз.

— Сейчас им повестку пошлю. С нарочным. Вы что, не видите, канат у них наверху. Что они, бросят его, что ли?

— При чем тут канат? Да пропади он пропадом, ваш канат! — закричала Татьяна Андреевна.

И вдруг ветер упал и стало так тихо, что проступил привычный звуковой фон — шум реки. Но тишина была тревожная, угрожающая; она не принесла успокоения.

— Вот и весь ураган. Испекся, — сказал Кондратьев. — Им лишь бы постращать, — добавил он с досадой Тарасову, потому что Татьяна Андреевна не слушала его.

Она теребила Авдюхова:

— Нужно что-то делать!

— А чего делать? Привет! Ваш ураган уже испекся, — снова сказал Кондратьев.

— Да помолчите вы! — вскричала Татьяна Андреевна, словно боялась, что из-за голоса этого долговязого парня она не услышит приближения урагана.

Но она услышала. Приближение урагана услышали все. Точно тяжелый взрыв потряс ущелье и вдохнул в него взрывную волну. Ущелье загудело, затрубило от неистового ветра. Все вокруг потонуло в клубах снега, пыли. Деревья трещали и ломались. Сорвалось и понеслось вниз с дребезгом, ничтожным в окружающем шуме, ведро или бачок для воды, стоявший возле лебедки.

Исчезли из глаз Бетаров и его помощник. Ветром прижало к земле и вогнало в ущелье тучу. Неслись, клубясь и цепляясь за скалы, рваные, угрюмые ее обрывки. И в ту же минуту трос, которым поднимали на опору ведущий канат, оборвался, и тяжелый стальной жгут с диким свистом, пересиливающим гул ветра, резанул вниз, охлестывая скалы и сокрушая на своем пути деревья и кусты.

Татьяна Андреевна закричала. Мергиев выругался и бросился было вниз, за оборванным концом. Кондратьев присел от испуга и сжался в комок. Стоявший у лебедки Тарасов от растерянности стал было быстро выбирать такелажный трос. Тут же он прекратил работу, а Мергиев, сунувшийся за оборванным концом, остановился в начале тропы, — нечего было и думать в эту минуту да еще в одиночку спускаться на дно ущелья.

Авдюхов схватил Татьяну Андреевну за плечи, притянул к себе и прижал ее к основанию опоры, чтобы уберечь от ударов вихря. Все неслось, трещало, скрежетало, падало вокруг них. Ветром сорвало и разбило фару, качавшуюся на дереве, на нижней площадке унесло железный лист, разметало, погасило костер. Последнее, что они увидели в разрывах снежной бури: Бетаров качнулся, сорвался с каната; с минуту он еще цеплялся за него, затем пальцы Нестора разжались, и он повис на монтерском поясе, беспомощно раскачиваясь. Тьма тумана и снега поглотила его.

— Господи, вы видели, он сорвался! — закричала Татьяна Андреевна, стараясь высвободиться из рук Авдюхова. — Товарищи, надо как-то помочь! — кричала она, вырываясь и бросаясь от одного рабочего к другому.

Рабочие угрюмо топтались на месте, прикрываясь рукавами дождевиков, поглядывали наверх и молчали. Авдюхов крепко схватил Татьяну Андреевну за руку:

— Татьяна Андреевна, успокойтесь! Мы не можем ему помочь. Невозможно, сами понимаете. Успокойтесь! Опасности нет. Монтерский пояс — вещь надежная. Пожалуйста, прошу вас…

Когда снова на минуту разорвалась пелена мглы, они увидели, как Бетаров сделал резкое движение, вывернулся вниз головой, в ту же секунду подтянулся и закинул ногу на канат. Словно гимнаст, он сделал сильный взмах другой ногой, рванулся, как на трапеции, тело его взлетело вверх, и он ухватился за канат обеими руками. Одна рука его была обнажена.

— Рукавицу обронил, худо дело, — сказал кто-то.