Фарсалия или поэма о гражданской войне - [87]

Нашу главу тяготит. Рожденным после той битвы

Дай же и сил для борьбы, коль дала господина, Фортуна!

Так как Лукан считает выразителем и хранителем римской «свободы» Сенат, то на протяжении всей поэмы Сенат постоянно противополагается Цезарю. Это видно уже с первых книг «Фарсалии». Так, в книге I Курион, «оратор продажный и дерзкий», который «когда-то стоял за свободу» (I, ст. 269 сл.), бежавший из Рима к Цезарю, перешедшему Рубикон, говорит ему (ст. 274);

Я убеждал продлить твою власть против воли Сената.

Первый центурион в войске Цезаря Лелий убеждает его пренебречь волею Сената и римских граждан, приравнивая власть Сената к неограниченной царской власти, то есть аргументируя так же, как аргументировали противники Цезаря, считавшие его царем, или тиранном. Лелий говорит Цезарю (I, ст. 365):

Граждан ничтожных терпеть и царство Сената — тебе ли?

В этой же первой книге Лукан осуждает Сенат за проявленную им слабость и страх, внушенный походом Цезаря (ст. 486—493):

…Не только народ потрясенный

Страхом встревожен пустым, но курия также — и с места

Все повскакали отцы, — и Сенат, обратившийся в бегство,

Консулам вмиг о войне декрет ненавистный вручает.

Где-то защиты ища, не зная, где скрыта опасность,

В ужасе мчится Сенат, куда его бегство уносит,

И прорывает, стремясь, бесконечные толп вереницы,

Загородившие путь.

Совершенно другую позицию по отношению к Сенату занимает Помпей: в книге второй (ст. 531 сл.) Помпей, обращаясь к своему войску, указывает, что оно «правого дела оплот», так как получило «брани законный доспех» от Сената. Сенат, в глазах Лукана, не только законный орган верховной власти, но он должен стоять даже выше Судьбы (Фортуны), изменчивой и лживой. Восклицая (ст. 566 сл.)

…Неужели Цезарь сумеет

Целый Сенат победить?

Помпей добавляет:

Не так-то ты слепо несешься,

Вовсе не зная стыда, о Фортуна!

Лукан с презрением относится к этой богине, которая выгораживает Цезаря.

…Сенат из смятенного Рима

Буйных трибунов изгнал, угрожая им участью Гракхов.

Сенат для автора «Фарсалии» выше и консулов, и народных трибунов, и народных собраний: во вступительной части книги первой (ст. 176 сл.) Лукан указывает, как одну из основных причин гражданской войны, то, что

…в неволе закон и решенья народных собраний,

Консулы права не чтут и его попирают трибуны.

С чувством горького презрения говорит Лукан о тех сенаторах, какие остались в Риме, не пойдя за Помпеем, и о том неправомочном, с точки зрения поэта, Сенате, который собирает в Риме Юлий Цезарь (III, ст. 103 сл.) и который всецело и раболепно готов подчиняться его произволу. Этому противозаконному Сенату Лукан противопоставляет Сенат, заседающий вдали от Рима, в Эпире. Законность и полномочность этого Сената Лукан доказывает в речи Лентула (V, ст. 7—47). Хотя высшие магистраты и присутствуют здесь в сопровождении ликторов, со вставленными в их фасции секирами, которые должны были выниматься в Риме (законном месте собраний Сената), в знак отсутствия у высших должностных лиц военных полномочий в стенах столицы, — хотя вся обстановка здесь чисто военная, а отнюдь не гражданская, тем не менее Лукан настаивает на том, что собрание в Эпире отнюдь не лагерь Помпея, а истинный римский Сенат, члены которого

…возвещают народам,

Что не Сенатом Помпей, а Сенат руководит Помпеем.

Такое же указание на главенство Сената, олицетворяющего римскую республику, видно и в речи Помпеева легата Петрея (IV, ст. 212—235), где противополагаются Цезарь и Сенат, за дело последнего Петрей призывает солдат «доблестно пасть».

Вполне понятно поэтому, что Лукан считает позорным бегство Помпея в Египет и порицает побежденного полководца словами приспешника Птолемея, Потина, с презрением говорящего о Помпее (VIII, ст. 483 сл.), что

Он не от тестя бежит: бежит от взоров Сената,

Коего бо́льшая часть фессалийских птиц накормила.

Свое отношение к Сенату и скорбь о потере им былого могущества Лукан окончательно раскрывает в речи Катона, посвященной убитому Помпею (IX, ст. 190—214):

Умер у нас гражданин, который был, правда, неравен

Предкам в блюдении прав, но все же полезный в том веке,

Что совершенно забыл уважение к праву; могучим

Был он, свободу храня; хоть народ к нему в рабство склонялся,

Частным остался лицом, и хоть взял руководство Сенатом, —

Тот неизменно царил.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мария, Суллы приход загубил когда-то свободы

Истинный облик; теперь, со смертью Помпея, исчезнет

Даже и призрак ее: уж царская власть не зазорна, —

И потеряет Сенат даже всякую видимость власти.

Политическими воззрениями Лукана определяется и его отношение к действующим лицам его поэмы о гражданской войне.

В первой книге «Фарсалии» Лукан старается дать беспристрастную характеристику обоих соперников — Юлия Цезаря и Помпея Великого:

…В чьем оружии более права,

Ведать грешно —

говорит он в 126 сл. стихах своей поэмы. Характеристика обоих вождей дается путем сопоставления одного с другим (ст. 121—157):

Ты, о Великий Помпей, боишься, чтоб старых триумфов

Новый герой не затмил…

…В тебе же к походам привычка, —

обращается Лукан к Юлию Цезарю, —

Дух возбуждает, и ты со вторым не помиришься местом: