Эйсид-хаус - [90]
– Что такое с Рокси? – спросил Дениз.
– Перебрал кислоты. Эти «Супермарио».
Я сжал лицо Рокси ладонями:
– Послушай, Рокс, ты попал в дурной трип. Нам надо выбираться отсюда. Здесь повсюду слишком много злобных духов.
У нас совершенно снесло башню, надо было срочно на воздух. Олли бросила на меня полный отвращения взгляд, но в нем таки промелькнуло немного жалости.
– Только не жалей меня, твою мать! – заорал я, но она меня не услышала, а может, и услышала, какая, нахер, разница.
Я вышел с Рокси на улицу, мои ноги были словно резиновые. КУРС пытался сопроводить нас, но я сказал ему, что все в порядке, и он вернулся обратно в отель искать, с кем бы поебаться.
Вечер был холодный и бодрящий, хотя, возможно, это тоже лишь казалось из-за «Супермарио».
– Я УБИЛ ЕГО, Я, БЛЯДЬ, УБИЛ ЕГО! Пойду в полицию… – мучительно стенал Рокси. Его лицо будто проваливалось внутрь…
Я потряс его за плечи:
– Нет, никуда ты не пойдешь! Рассуди здраво, черт возьми! Возьми себя в руки, твою мать! То, что мы сядем, не вернет чувака, правда?
– Нет…
– Тогда в этом нет смысла. Это был несчастный случай, понятно!
– Да… – Он чуть успокаивается.
– Несчастный случай, – повторяю. – И придержи язык, а? Это все из-за кислоты. Просто никогда, блядь, не трогай ее больше, не твоя отрава. Отрывайся лучше на бухле. Все будет путем, когда тебя отпустит. Но нельзя же нести такое дерьмо во всеуслышанье. Из-за тебя, старик, мы загремим за решетку! А для этих козлов, Рокси, такой вещи, как правда, просто нет. Полицейским вообще наплевать. Они увидят очередную пару заключенных, и только. А все эти гнусные мудаки-политики смогут сказать, что полиция выигрывает войну с преступностью. Как же это омерзительно! Смерть Слепака была охуительной трагедией, давай же не будем делать ее еще трагичнее, не будем делать этим уродам такой подарок. Очнись! Это был чертов несчастный случай!
Он глядит на меня со страхом, как будто лишь сейчас осознал, что же он говорил.
– Черт возьми, ты прав, дружище. О чем же я думал, когда так трепался… Никто из чуваков меня не слышал, да, Брай? НИКТО МЕНЯ НЕ СЛЫШАЛ, БРАЙ?
– Нет, только я. Тебя пронесло. Но оставь в покое эту чертову кислоту. Понятно?
– Да… Это безумие. Я принимал раньше кислоту, Брай, много лет тому назад. Но по сравнению с этой та была просто хуйня, а это настоящее сумасшествие. Какая же она безумная, Брай!
– Все нормально. Пойдем сейчас к тебе и оклемаемся. У тебя есть какое-нибудь бухло?
– Да, куча банок. Виски и все такое.
Это была сильная кислота, настоящий крышеснос, но когда мы добрались до Рокси, то забухали так, будто завтра никогда не наступит. А больше ничего под кислой ты делать и не сможешь; надо просто вымыть ее из организма алкоголем. Моча – депрессант, она тебя опускает. Начинаешь снова обретать над собой контроль.
Лишь бы только Рокси заткнулся. Я ведь не кидал ботинком снег в лицо Слепаку той ночью. Я ударил его ботинком в лицо. Что, если это я виноват в его смерти, а не Рокси с шифериной? Это было неправильно; ужасно, глупо, трусливо и безрассудно. Я не хочу похерить мою жизнь из-за одного глупого проеба, случившегося в миг запарки. Никоим образом. Не хочу и не буду, мать вашу. Слепак и Умник; повесть о двух мудаках[76]. Ну, эта повесть закончена, я надеюсь. Закончена навсегда.
14
Собеседование
Черт возьми, все опять вернулось на круги своя. Я до глубины души поразился, когда на бумаге с шапкой Эдинбургского районного муниципалитета увидел подпись Гарленда. Меня приглашали на собеседование.
Я все-таки поехал назад в Лондон, но после того, как работа в Илинге накрылась, отправился на поезде в Европу с Дарреном и Клиффом. Даррен и я в конце концов добрались до Римини. Он по-прежнему там, работает в баре охранником, ходит на рейвы и все время трахается. Дело подходящее, но мне пришлось возвращаться на очередную свадьбу, на этот раз моего отца. Они переселились в «бэрраттовский» домик[77] там же в Пилтоне, буквально через дорогу от нашей старой многоэтажки. Через пять лет это будут трущобы. Правительство же хотело видеть там больше частных домов, чтобы реанимировать район. Вообще-то, разницы никакой: либо ты платишь ренту за говенный дом муниципалитету, либо выплачиваешь за него по закладной жилищно-строительной кооперации. Прекрати выплачивать ссуду, и тут же увидишь, кто командует парадом. Я подумывал вернуться обратно в Римини, но получил холодную, натянутую записку от Даррена, гласящую, что у него закрутилась большая серьезная любовь с одной женщиной, и хотя он будет рад, если я поживу в его квартире немного… бла-бла-бла. Так что я переехал к Рокси и записался на собеседование в парковую службу.
– Привет, Брайан. – Гарленд протянул мне руку, и я пожал ее.
– Здравствуйте, мистер Гарленд.
– Позволь мне сказать, – начал он, – что тот прискорбный прошлогодний инцидент, как мне кажется по зрелом размышлении, был для тебя довольно нехарактерен. Полагаю, ты справился со своей… ах да, с депрессией?
– Да, теперь я чувствую себя превосходно, мистер Гарленд. В здоровом теле здоровый дух, как говорится.
– Это хорошо. Понимаешь, Брайан, ты был образцовым эс-пэ-эс до этой маленькой проблемы с Бертом Резерфордом. Ну, Берт – соль земли и так далее, но я готов допустить, что он может перегибать палку. Инспекции нужны Берты Резерфорды, в противном случае всю службу разъест хаос и апатия. Брайан, ты на собственном опыте осознал, какая это может быть скучная работа. Имей в виду, что в парки стекаются агрессивные группы молодежи – не как в места отдыха, а с куда более дурными намерениями…
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».