Евней Букетов - [62]

После появления на свет дочки, казалось, солнце светило в этом доме не только днем, но и ночью, согревая его своим теплом.

В приподнятом настроении Евней спешил домой после аудиенции у президента Академии наук. Но загрустил, едва подумал о том, как преподнести жене эту важную новость: придется оставить прекрасную квартиру в центре Алматы, в которую они кое-как вселились после долгого прозябания в тесной комнатке общежития; а деваться уже было некуда, на днях ему предстояло отправиться в Караганду. Конечно, в ожидании, пока дадут там квартиру, Алма и Акакок останутся в Ал мате.

Он вдруг замедлил шаг, будто бы споткнулся, чувствуя, что тяжелого объяснения не избежать, потом в уме мелькнуло: а может быть, пока не получит приказ о назначении, ничего не говорить?.. Но дома, сев на диван и взяв на руки Акелу, все-таки окликнул жену:

— Алмабай, сегодня меня пригласил президент Академии наук… — и в своей обычной манере говорить обо всем прямо выпалил все, что было на душе. — Видимо, нам придется переехать в Караганду…

Лицо жены вытянулось, исчезла ее всегдашняя обворожительная улыбка, ямочки на щеках, которые так ее украшали, побледнели.

— Конечно, ты с радостью согласился, ведь пригласил тебя к себе не кто-нибудь, а сам Сатпаев, которого ты боготворишь.

— Пойми, это же академический институт… Я буду заниматься только своей наукой. А это моя давняя мечта…

— Ну и прекрасно!.. — «Супруга произнесла это резко и язвительно, дав ясно понять, что она против того, чтобы я переходил с солидной должности в большом институте на руководство «конторой», где нет, наверное, ни одного нормального научного работника». — Ты на это сразу же согласился?!.. Ведь нет же никакого резона менять солнечную, теплую столицу на холодный и захудалый областной город…[38]

Не будем строго судить молодую женщину. Она выросла в Алматы, в прекрасном городе у подножия Алатау, она была с детства влюблена в этот город, в его яблоневые сады и журчащие арыки, аллеи пирамидальных тополей и мечтала жить только здесь. И не могла себе представить даже на миг, что расстанется с любимым городом… Кстати, не одобряли его поступок и близкие друзья: «Не надо уходить с престижного места, Евней, умные люди издавна подсказывали: «Чем вдалеке грести лопатой, лучше по чайной ложке брать вблизи…» А некоторые рассуждали: «В ближайшее время наш директор Умирхан Байконыров насовсем перейдет в систему Академии. Он уже действительный член Академии наук. А ты первый кандидат на его место в институте. Это же проверенный и прямой путь к избранию в академию. Только надо торопиться с защитой докторской диссертации…»

Но, увы! Евней Арыстанулы не поддался на уговоры и лесть. В своем автобиографическом труде он так описывает свою тогдашную позицию: «Я оставался один на один со своей «окрыленностью» и показал свою строптивость. Во мне заговорил характер моих аульчан, я вдруг почувствовал себя джигитом, мужчиной из нашего аула, и поэтому не стал менять своего решения, не стал отказываться от слова, данного президенту…»

II

Фактически ХМИ был открыт по инициативе академика К. И. Сатпаева. После своего второго возвращения в руководство Академии наук в июне 1955 года он задумал расширить научные исследования, потому стал добиваться создания в нескольких крупных городах республики новых научных центров. В Усть-Каменогорске, Гурьеве (ныне Атырау) появились научно-исследовательские институты. И ХМИ, открытый с помощью и при содействии вице-президента АН СССР И. П. Бардина в октябре 1958 года в Караганде, был истинно его детищем. Он был призван содействовать развитию новой отрасли в Центральном Казахстане — горно-металлургической промышленности, внедрению новейшей технологии на действующих комбинатах. А Караганда была фактически географическим и индустриальным центром обширной Сары-Арки[39], включавшей в себя Акмолинскую, Кокчетаускую, Карагандинскую, Павлодарскую, Костанайскую и Северо-Казахстанскую области, где были сосредоточены огромные сырьевые ресурсы и на основе их уже были созданы горные и химические комбинаты. Для укрепления нового научного учреждения правительство республики специальным постановлением от 27 сентября 1958 года выделило необходимые субсидии. Уже в следующем году в этом институте должны были работать 300 человек. А руководство Карагандинской области должно было предоставить институту здание и обеспечить его всем необходимым для успешного начала научной работы. В пятом пункте того же постановления местные власти обязывались в ближайшие два года выделить сотрудникам института сто квартир. В том же году ХМ И получал пять легковых автомашин и один автобус… В правительственном документе был еще один немаловажный пункт: новый НИИ приравнивался к основным подразделениям Академии наук, ему присвоили первую категорию. Это позволяло руководству ХМ И приглашать в институт опытных, высококвалифицированных научных сотрудников, объявлять открытые конкурсы на замещение вакансий.

Первым директором ХМИ был Ерден Нигметулы Азербаев, выпускник Саратовского университета. Перед назначением Каныш Имантайулы Сатпаев ему дал такое напутствие: