Это было в Южном Бантене - [23]

Один из крестьян добавляет:

— Да если бы у нас даже и была повозка, а плантация разрешила бы бесплатно ездить по дороге, все равно это никому не нужно. Ведь мы умрем, так и не дождавшись плодов с этих деревьев.

— Подождите, — прерывает комендант и в наступившей тишине продолжает: — Ну и что из того, что мы умрем, не дождавшись плодов? А кто сажал деревья, с которых вы собираете плоды сейчас? Ведь когда их сажали, вы еще были в люльке! Их сажали ваши отцы и старшие братья. Что же будет с нашими детьми и внуками, если все будут думать так, как вы?

— Верно, друзья, — поддерживает его пожилой крестьянин, — когда человек сажает дерево, он никогда не думает только о себе.

— Правильно, — громко говорит Ранта, заглушал другие голоса, — мы живем не только для себя, но и для наших детей и внуков.

— Пак, но у вас нет детей! Да и у меня тоже! — возражает один из крестьян.

— А ты придержи язык! — обрывает его Ранта.

Все начинают спорить между собой.

— Тихо! — кричит комендант. — В конце концов, дело не в детях и внуках. Разговор идет о сотрудничестве. Все мы дали обещание, что будем делать все сообща, во всем придерживаться принципа взаимопомощи. Пак староста, объясните им!

Ранта встает, подымает руку.

— Слушайте, друзья. Ведь мы не звери. Только звери живут каждый сам по себе. Когда они встречаются друг с другом, один из них пожирает другого. И сам он рано или поздно тоже попадет в лапы такого же хищника, только более сильного. Вот поэтому они и живут в одиночку. Но мы не звери. Мы люди. Мы не можем следовать этому закону джунглей. Нам нужно жить в мире, сотрудничать, помогать друг другу во всем. Раньше нам не удавалось собраться всем вместе, вот так, как сейчас. Этому мешала банда. А когда мы объединились, мы разгромили банду. Значит…

Он не успевает закончить. Появляются жена Мусы, Иренг и Роджали.

Комендант кивает им головой и спрашивает:

— Машина еще не ушла, госпожа?

— Ушла, пак комендант.

— Вы опоздали? А где чемодан?

— Я его отнесла обратно. Я не опоздала на машину, пак.

— Так почему же…

— Я долго думала…

Все молча смотрят на вновь пришедших.

— Она не хочет возвращаться в Сукабуми, — приходит на помощь жене Мусы Иренг. — Она хочет остаться здесь, чтобы учить наших женщин читать и писать.

— Это верно? — спрашивает комендант, обращаясь к жене Мусы.

Та утвердительно кивает головой и улыбается.

Крестьяне снова зашумели. Слышатся возгласы:

— Ерунда это все!

— Выдумки!

— Сказала тоже!

— Что за шум? — громко спрашивает Ранта.

— Я сам неграмотный, — говорит один из крестьян. — А моя жена будет учиться?

— Зачем жене быть умнее своего мужа? — поддерживает его другой.

— Тихо! Сами неграмотные и женам хотите запретить учиться? Да вам и самим стоит!

На минуту шум смолкает, и тогда комендант говорит:

— Слушайте. Тут надо самим браться за дело, не надеяться на других, иначе ничего не получится. Я вас спрашиваю: кто из вас хочет учиться читать и писать?

— Я, пак, — отвечает только один крестьянин.

Комендант обводит всех взглядом.

— Один! Вот вы шумите, а сами не хотите учиться! Хорошо… Кто хочет учиться, пусть приходит каждый вечер в штаб. Хорошо? Будем с вами заниматься.

— Хорошо, пак.

— Если будешь стараться, месяца через три сможешь читать и писать.

Тут раздается еще один голос:

— Я бы тоже хотел, пак, но…

Комендант его перебивает:

— Кто хочет учиться, пусть приходит в штаб каждый день. Мы всегда готовы вам помочь. Ну, что вы скажете, госпожа?

Все снова смотрят на жену Мусы. Большинство крестьян сразу же отводит глаза.

— Ну, если из женщин никто не хочет учиться, — говорит она, — то мне здесь делать нечего.

— Что вы на это ответите? — спрашивает комендант крестьян. — Разрешите вашим женам и детям ходить в школу?

Все молчат. Комендант с улыбкой продолжает:

— Все вы доказали свою храбрость и готовность пожертвовать жизнью в борьбе с врагом. А вот сейчас, как это ни странно, струсили. Мало того, что сами боитесь учиться, но еще и не хотите разрешить учиться своим женам и детям! Ну где же ваша смелость?

Все по-прежнему молчат.

— Ну ответьте мне: почему вы боитесь бумаги и карандаша?

Молчание.

— Ну, вот ты, — указывает комендант на одного из крестьян, — ты боишься карандаша и бумаги?

— Нет, пак.

— А почему не хочешь учиться?

— Стар я для учебы, пак.

— Стар? Ну, а свое поле ты обрабатываешь сам?

— Да, пак.

— Может быть, мотыга легче, чем лист бумаги?

— Нет, пак.

— Так чего же ты боишься?

Крестьянин не отвечает. Комендант обводит глазами присутствующих и останавливает взгляд на старосте.

— Вы умеете читать и писать?

— Да, пак комендант.

— Так вот, друзья. Впредь всегда выбирайте старосту, который умеет читать и писать. А вы, госпожа Иренг, можете читать и писать?

— Нет, пак.

— Хотите учиться?

— Конечно.

— А для чего вам грамота?

— Ведь она еще никому не мешала.

Разговор прерывает появление второго носильщика. Он идет согнувшись, опираясь на палку. Подойдя ближе, он подымает руку в знак приветствия. Затем подходит прямо к Ранте.

— Пак староста, если будет попутная военная машина в город, я бы просил разрешения поехать на ней.

— Что с тобой?

— Заболел.

Староста обращается к коменданту:

— Сегодня пойдет машина в город?