Это было в Южном Бантене - [22]

— Можно вырубить заросли, проложить дорогу, — несмело предлагает солдат.

Ранта и комендант на минуту задумываются. Затем, как бы подтверждая слова солдата, комендант кивает головой.

— Если мы уничтожим заросли, — возражает Ранта, — мы потеряем источник здоровой и дешевой пищи. Я хочу сказать, что мы не сможем охотиться на канчилей. А кустарник весь пойдет на дрова.

Все снова погружаются в раздумье. Каждый старается придумать что-то такое, что было бы полезно всей деревне. В это время слышатся крики:

— Всё! Кончили!

— Ура!

— Кончай!

— Отдых!

Из зарослей, весело переговариваясь, выходят несколько человек. Увлеченные разговором, они не замечают присутствия старосты, коменданта и солдата. Наконец один из них, заметив сидящее под деревом начальство, резко останавливается и, раскинув руки в стороны, задерживает идущих сзади. Все замолкают и останавливаются. Комендант ободряюще восклицает:

— Подходите, подходите, друзья!

Ранта выпрямляется.

— Подходите, не стесняйтесь!

Шедший впереди крестьянин смущенно улыбается.

— Мы не думали, что вы здесь.

Комендант смеется.

— А если бы нас здесь не было, что вы собирались делать?

— Да нет, ничего.

— Идите сюда! — снова приглашает Ранта.

Крестьяне несмело подходят и присаживаются на корточки перед старостой и комендантом, образовав полукруг. Комендант весело улыбается.

— Давайте не будем стесняться друг друга, а лучше обсудим такой вопрос. Вот мы сообща построили школу, общими усилиями очистили район от бандитов, только что вырыли пруд. Все это для общей пользы. Ну а дальше? Может, у кого есть хорошее предложение?

Видя, что все в смущении склонили головы, Ранта продолжает:

— Ну, например…

Все взоры устремляются на него.

— Вот мы с паком комендантом только что говорили о зарослях, закрывающих путь к побережью. Жалко, такая земля пропадает. Что вы на это скажете?

Все задумались. Их размышления прерывает появление знакомого нам носильщика. Его лицо, ноги и руки в глубоких шрамах. Он несмело подходит к собравшимся и останавливается перед старостой.

— А, здравствуй! Давно не виделись. Что нового? — дружески обращается к нему Ранта.

Носильщик смущенно улыбается.

— Вот вернулся из больницы, пак.

— Из какой больницы? В Пелабуан Рату?

— Да.

— Не доехал до Джакарты?

— Какая там Джакарта!

— Ну, садись с нами. Рассказывай.

Носильщик подсаживается к разместившимся полукругом людям. Те испытывающе осматривают его с головы до ног и приготавливаются слушать.

— Так вот, пак, — начинает носильщик, — прежде всего я хочу извиниться за то, что нарушил ваш запрет. Из-за этого я и пострадал. На меня напали бандиты, ограбили дочиста, оставили одни штаны и еще избили до полусмерти.

Комендант замечает:

— Я давно говорил, и ты, наверное, сам слышал, что всем нам нужно научиться сотрудничать. Сотрудничать во всем: в наведении и поддержании порядка в районе, в обработке земли, в повышении урожайности. Сколько времени мы жили в страхе, в бедности, терпели лишения! А почему? Потому что не хотели сотрудничать, каждый думал только о себе. И поэтому у нас не было шкалы для детей, не было пруда, не было хороших дорог. А всего лишь за три месяца совместной работы мы, смотрите, сколько сделали.

Носильщик опускает голову.

— Я понимаю, пак, что виноват сам.

— Передо мной тебе нечего извиняться, дай лучше обещание своим товарищам.

Носильщик еще ниже склоняет голову и молчит.

— Может быть, ты считаешь для себя зазорным работать вместе с ними?

— Нет, пак.

— Так почему же не хочешь сказать им об этом?

Носильщик поднимает голову, выпрямляется, обводит всех взглядом и наконец произносит:

— Товарищи, я обещаю всегда и во всем быть вместе с вами.

Он снова опускает голову. Крестьяне смотрят на старосту и коменданта, как бы спрашивая, что делать.

Комендант встает.

— Что ж, друзья. Ваш товарищ обращается к вам, просит принять в свою семью, а вы молчите! Вы должны бы приветствовать это!

Однако все по-прежнему смущенно молчат.

— Ну, вставайте! — подбадривает комендант.

Все встают.

— Пак староста. Вам первое слово.

Ранта подходит к носильщику, протягивает руку.

— Вы и вправду простили меня? — спрашивает носильщик, пожимая протянутую руку.

— Конечно, простил. Я рад, что ты готов работать вместе с нами.

— Ну, а теперь вы, — говорит Ранта, обращаясь к остальным.

Со смехом и шутками крестьяне подходят к носильщику и долго трясут ему руку, пока наконец комендант не останавливает их:

— Хватит! Хватит!

Воцаряется молчание.

— Садитесь все.

Все садятся полукругом, комендант и староста — в центре. Комендант продолжает:

— У меня есть предложение. Что, если на этой земле мы посадим кокосовые пальмы и дуриановые деревья?

Один из крестьян говорит:

— Я согласен, пак, но…

— Что «но»?

— Кокосовые пальмы долго не будут плодоносить, а я, может, скоро помру.

— Да если и не умрем, — поддерживает его другой, — у нас нет повозок, чтобы везти нашу продукцию на базар в город.

Староста подымает руку и, когда все замолкают, говорит:

— Дело в том, пак, что посадить-то здесь можно все. Но мы сажаем только то, что потребляем сами. У нас нет базара. Пелабуан Рату очень далеко. Да и за проезд по дороге через плантацию придется платить. Вот в чем дело, пак. Машина из города приходит два раза в неделю, но сколько нам платят? А в Пелабуан Рату то, что у нас покупают, продают в три раза дороже. А в Джакарте можно продать еще дороже.