Этнопсихология народов бывшей Тартарии - [11]

Надо сказать, что самодийцы продвигались на север, а затем на запад и на восток не по пустой территории. До них бескрайние просторы тайги и тундры занимали, как считает большинство учёных, роды древних палеоа­зиатов, селения которых открыты археологами. В сель­купских преданиях они названы народом квели-куп, в не­нецких — сихиртя.

Судя по легендам и сказкам самодийцев, это продви­жение оленеводов на север не было мирным. С прихо­дом предков самодийцев в тайгу и тундру начался жесто­кий «богатырский» век, который отразился в преданиях всех без исключения самодийских народов. И в тайге, и в тундре самодийские роды, возможно, охраняя ста­да своих оленей, а возможно, отбирая домашних оленей у автохтонного населения северного края, вели с этим населением жестокую войну на уничтожение. По пре­даниям ненцев, энцев и селькупов, «верховские бога­тыри» безжалостно уничтожали мужское население за­воёванных территорий. Женщин же и детей не трогали, их заставляли на себя работать, молодых девушек брали в жёны. Поэтому в психологии самодийцев, как и в пси­хологии угров, ярко выражен древний таёжный пласт пеших охотников тайги и тундры. Особенно ярко он про­слеживается в психологии томских селькупов и нгана­санов.

 

4.1. Психология томских селькупов

По своей психологии томские селькупы резко отли­чаются от своих соседей — хантов. Прежде чем освещать психологическое селькупов, необходимо учесть то, что этот народ среднего Приобья в настоящее время полно­стью алкоголизирован. Поэтому разобраться в поведении томских селькупов сложно, а порою просто не представля­ется возможным. Алкоголизация породила в психике са­модийцев Нарымского края несвойственные им по приро­де качества. Чтобы заглянуть в глубины подсознательного и бессознательного этого народа, надо обратить внима­ние не только на его предания и сказки, но и на недав­нюю историю и межплеменные отношения этого народа. Современные исследователи (Г. И. Пелих и др.) пришли к выводу, что общество томских селькупов долгое время было очень раздробленным. Даже роды были разделены семейными лидерами — богатырями (сингирами). И меж­ду раздробленными кучками людей из-за промысловых угодий (муторай) долгое время шла непримиримая борь­ба. Военные столкновения в среде нарымских селькупов породили массу легенд о вражде сингиров и племенных вождей — коков. С четырнадцатого по семнадцатый век бескомпромиссная вражда между родами и семьями нарымских селькупов привела к тому, что вся территория Томского Приобья покрылась сетью небольших крепо­стей. Порою в эти крепости вели подземные ходы прямо от воды. Каждая семья стремилась максимально укре­пить своё жилище. Сингиры и князья селькупов возводи­ли на берегах рек целые замки, проходы к которым всег­да охранялись. Плюс ко всему с пятнадцатого столетия на исконные земли селькупов двинулись с приполярного Урала ханты. Ханты вытеснили селькупские роды с ни­зовьев Иртыша, Демьянки, Салыма, Югана, Куль-Егана, Пима, Казыма, Агана, Тромагана и Ваха. Борьба с ханта­ми заставила селькупов всё-таки объединиться. Марко-

 

ку Воне удалось собрать вокруг себя небольшие военные силы (пегую орду), но было уже поздно: ослабленные вну­тренними раздорами, селькупы в семнадцатом столетии были легко завоёваны русскими казаками.

Вековая межродовая и межсемейная вражда, а так­же борьба с хантами, а на севере — с ненцами оставила свой след и в психике этого народа. Современные томские селькупы, если отбросить в сторону алкоголизацию, люди с непредсказуемым характером. В большинстве своём они раздражительны, иногда и жестоки. Если в древности нарымские селькупы не знали воровства, то современные селькупы воруют без стеснения. Ещё в восемнадцатом веке за кражу селькупы бросали провинившихся в глубо­кие ямы, на дне которых стояли заострённые колья. Эту традицию отменили царские чиновники, справедливо по­лагая, что такое наказание слишком жестоко. И с того времени селькупы постепенно скатились к воровству.

Выше мы говорили о трезвых селькупах; пьяные же об­ские остяки способны на что угодно: в них просыпается их генетическая воинственность и жестокость. Обычно в пья­ном виде остяки начинают выяснять отношения (кто кого и где обидел), нередко хватаются за ножи и ружья и пускают оружие в ход, не задумываясь. Национальный посёлок Напас на Тыму по причине семейных распрей и конфликтов, мож­но сказать, вымирает. Русское население устало наблюдать злобу и вражду между «остяцкими» семьями, где все ссоры, как правило, заканчиваются поножовщиной или стрельбой.

Если обские угры даже пьяные не допускают грубо­го отношения к женщине, то современные нарымские селькупы допускают грубости и в трезвом виде. Акты из­биения и даже изнасилования женщин в их обществе — обычная вещь. Нередко женщину бьют просто ради того, чтобы выместить накопившуюся злобу. В Томской области, особенно на севере её, в Каргасокском районе, хорошо из­вестей случай, когда в Напасе практически трезвый остяк вломился в дом двух молодых сельских учительниц, сна-

 

Селькуп

чала изнасиловал их, а потом зверски убил. Выйдя из за­ключения, он проделал то же самое с женой своего брата. Конечно, можно отнести такие поступки к психическому недомоганию, но дело меняет то, что психическая экспер­тиза не признала этого человека ущербным.