Элла на экскурсии - [5]

Учитель с женой тоже были довольны, ведь даже после мороженого у них осталось два евро.

— Купим нашему малышу соску! — мечтательно сказала жена учителя.

— Лучше маленькие наручники, — предложил учитель.

— Ах, дорогой, — вздохнула жена учителя и положила голову ему на плечо.

А всё потому, что наш учитель ей очень нравился. Нам он тоже нравился, но класть ему голову на плечо мы не стали.

Прощаясь, водитель долго благодарил нас за поездку. Он сказал, что никогда так не смеялся.

— Весёлая у вас работёнка, — сказал он учителю. — Я вам даже немножко завидую.

— А в цирке вы никогда не хотели выступать? Тоже, знаете ли, забавно! Будете лежать на битых стеклах, ходить по горячим углям — вам понравится! — ответил ему учитель.

— Дорого-о-ой, — пропела жена учителя и увела его в сторону.

Забытая сумка по-прежнему стояла во дворе школы. Учитель очень обрадовался, увидев её. Все вещи были на месте.

— Только поросёнок сбежал, — грустно сообщил водителю Пат.

Глава восьмая Весна! Весна!

Прошла неделя с нашей поездки на экскурсию. Закончился последний учебный день, все получили табели с годовыми оценками и разбежались на каникулы. Во дворе школы остались только я, Ханна, Тукка и Пат. Мы дружно пытались сбить камнями застрявший на дереве табель Пата.

— Осторожно, не порвите, — волновался Пат.

— Надо было думать головой, когда делал из него самолётик! — сказал Тукка.

— А может, подождать до осени? — предложила я. — Он сам упадёт вместе с листьями.

— Боюсь, что мама не согласится ждать до осени, — пробурчал Пат.

— А ты скажи, что учитель забыл выдать табели, — придумала Ханна, но Пат отрицательно покачал головой.

— Я уже говорил это перед зимними каникулами, но мама не поверила, — и он тяжело вздохнул.

Тёплый весенний ветер раскачивал ветви большого дерева, но табельный самолётик Пата держался крепко. Все мы, запрокинув головы, смотрели на него, но никто не мог придумать, как же его оттуда достать. Пат предложил срубить дерево, но нам эта идея не понравилась.

— Что это вы тут разглядываете? — раздался над нашими головами голос учителя.

— Облака, — крикнул Тукка.

— И самолёты, — добавила я.

— И мой табель, — еле слышно пробормотал Пат.

— Это берёза, — пояснил учитель. — В наших краях встречается два вида берёз. Берёза плакучая и берёза пушистая. Древесина первой жёлто-белая, плотная и тяжёлая… Ой, что это я, у вас же каникулы начались…

Учитель пожелал нам хорошего отдыха и ушёл домой.

— Ох, кажется, пронесло, — выдохнула Ханна.

— Смотрите, — закричала я, — эта ветка достаёт до нашего окна. Можно потрясти её и стряхнуть табель на землю.

Наш класс был на втором этаже, и ветка, на которой застрял табель-самолётик, действительно упиралась прямо в окно. В окне мы заметили Сампу, который радостно махал нам руками. Мы тоже помахали ему в ответ. Тогда Сампа стал прыгать перед окном. И мы тоже стали прыгать вместе с ним. А потом Сампа пропал.

— Что это он там делает? — удивился Тукка.

— Может, его наказали и оставили сидеть в классе, пока он не исправится? — предположил Пат.

Мы дружно решили, что это очень жестокое наказание для летних каникул. Конечно, Сампа вел себя не очень хорошо: показывал, как правильно кидать молот и как пользоваться фотиком учителя, но нельзя же за это наказывать на целое лето. Мы решили, что обязательно будем навещать Сампу, хотя бы раз в неделю. Чтобы он не скучал в одиночестве.

Неожиданно Сампа снова появился в окне, в руках у него была кисточка. Он написал на стекле большими красными буквами: ЕТИСАПС!

— Наверное, учитель дал ему задание расписать окна, — сказал Тукка, который всегда всё знает.

— А что означает его надпись? — задумалась я.

— Етисапс, — прочитал Пат.

— Да, но что это значит?

— Давайте спросим у него самого, — предложил Тукка.

Мы стали кричать и размахивать руками, показывая, что Сампа должен открыть форточку. Когда он наконец понял, мы спросили у него:

— Что это ты написал на стекле?

— Вы что, читать разучились? — удивился Сампа.

— Мы прочитали, но что это значит? — допытывалась Ханна.

— Как что? — не понял Сампа.

Похоже, он совершенно забыл то, что только что написал.

— Етисапс! — хором закричали мы.

Оказалось, что Сампа и сам не знает, что это значит.

— Наверное, это по-английски, — решил Сампа. — Но вообще-то мне нужна помощь. Я не знаю, как отсюда выбраться.

Пришлось объяснить Сампе, что если ты наказан, то уж никак не выбраться и надо сидеть до конца. Сампа расплакался и стал уверять нас, что он вовсе не наказан, а его просто случайно закрыли в классе. Тогда и мы вспомнили, что на последней перемене играли в прятки, а потом неожиданно пришел учитель, и тут все, видимо, забыли про Сампу.

— Я вылез, а вокруг никого, и все двери закрыты, — ревел Сампа. Он у нас в классе главный по плачу.

— Не волнуйся, твой табель у меня, — вспомнил вдруг Тукка.

Получилось очень смешно: Сампа был наверху, а его табель внизу, а у Пата наоборот: сам он был внизу, а его табель наверху. Только Пату и Сампе было не до смеха.

— Не мог бы ты стряхнуть вниз мой табель, раз уж ты всё равно сидишь наверху, — любезно попросил Пат. Сампа согласился, но взял с нас обещание, что мы не оставим его одного, даже если получим наконец табель Пата.