Дюма. Том 66. Путевые впечатления. Корриколо - [37]

— Я потерял батистовый платок.

— Ваша светлость его не потерял, у вас его украли.

— Кто же этот разбойник?

— Что мне даст ваша светлость, если я найду вора?

— Я дам тебе пиастр.

— Я хочу два.

— Идет. Ну, что ты будешь делать?

— Я украду ваш шейный платок.

— Чтобы найти платок носовой?

— Да.

— И где же они окажутся?

— В одном и том же кармане. У того, кому я отдам ваш шейный платок, уже находится ваш носовой платок.

Офицер пошел за лаццарони. В это время лаццарони отдал сбиру шейный платок (тот сунул его в карман) и, обретя свободу, исчез. Следом за ним появился офицер. Он схватил сбира за воротник, и сбир упал на колени. Поскольку сбир прежде был лаццарони, он сразу все понял: это его обокрали. Он хотел обмануть своего компаньона, а обманули его самого. Будь на месте лаццарони и сбира другие люди, они непременно разругались бы в подобных обстоятельствах, но лаццарони и сбир не ссорятся из-за таких пустяков: мастер узнается по работе. Лаццарони и сбир признают друг друга за первоклассных мастеров. Они смогли оценить друг друга. Берегитесь, карманы! Вам объявлена война не на жизнь, а на смерть!

X КОРОЛЬ НОСАТЫЙ

Не знаю, наскучила ли лаццарони свобода и они, подобно лягушкам из басни, попросили себе царя, но знаю точно, что в один прекрасный день Господь Бог послал им монарха.

Он не был ни деревом, ни журавлем — он был лисой, притом одной из самых хитрых, когда-либо произведенной на свет королевской породой. У этого короля было три имени: Бог назвал его Фердинандом IV, Венский конгресс — Фердинандом I, а лаццарони прозвали его Носатым.

Бог и конгресс ошиблись: из трех имен за ним закрепилось только одно — то, что дали ему лаццарони.

По правде говоря, история сохранила за ним в равной степени и два других, что не способствовало ее ясности, но кто же читает историю? Разве что историки, когда они держат корректуру своих книг!

Поэтому в Неаполе никто не знает ни Фердинанда I, ни Фердинанда IV, но зато все знают короля Носатого.

У каждого народа был король, ставший воплощением национального духа. У шотландцев — Роберт Брюс, у англичан — Генрих VIII, у немцев — Максимилиан, у французов — Генрих IV, у испанцев — Карл V, у неаполитанцев — Носатый[19].

Король Носатый был самым хитрым, самым сильным, самым ловким, самым беззаботным, самым безбожным, самым суеверным человеком в своем королевстве, а это кое-чего значит. Отчасти итальянец, отчасти француз, отчасти испанец, он не знал ни слова ни по-испански, ни по-французски, ни по-итальянски. Носатый владел только одним языком — диалектом Мола.

Его детьми были король Франческо, принц Салернский и королева Мария Амелия, то есть один из самых образованных людей, один из лучших принцев и одна из святейших женщин, когда-либо существоваших на свете.

Король Носатый взошел на престол в возрасте шести лет, как Людовик XIV, и умер почти в столь же преклонном возрасте. Он царствовал с 1759 по 1825 год, то есть 66 лет, включая и свое несовершеннолетие. Все великие события в Европе во второй половине прошлого века и первой четверти века нынешнего произошли у него на глазах. В его царствование вместилась вся жизнь Наполеона. Он стал свидетелем его рождения, возвышения, заката и падения. Фердинанд оказался участником грандиозной драмы, потрясшей мир от Лиссабона до Москвы, от Парижа до Каира.

Носатый не получил никакого образования; его наставник, князь ди Сан Никандро, человек совершенно невежественный, не счел необходимым, чтобы его воспитанник узнал больше, чем он сам. Зато король владел оружием, как святой Георгий, ездил верхом, как Рокка Романа, и стрелял из ружья, как Карл X. Но в программе воспитания короля ни об искусстве, ни о науках, ни о политике не было и речи.

Поэтому за всю свою жизнь Носатый не раскрыл ни одной книги, не прочел ни одного доклада. Достигнув совершеннолетия, он предоставил управление страной своему министру; женившись, он позволил царствовать жене. Он не мог уклониться от присутствия на заседаниях Государственного совета, но запретил, чтобы там появлялась хоть одна чернильница, опасаясь, как бы при виде ее кто-нибудь не вздумал писать. Оставалась еще подпись, которую королю приходилось ставить, по крайней мере, раз в день. В подобном же случае Наполеон сократил свою подпись сначала до пяти букв, потом до трех и, наконец, до одной. Король Носатый сделал лучше — он обзавелся факсимильной печатью.

Все свое время он проводил охотясь в Казерте или ловя рыбу в Фузаро. По окончании же охоты или рыбной ловли король превращался в кабатчика, королева — в кабатчицу, придворные — в кабацких слуг, и охотничьи трофеи и выловленная рыба распродавались по ценам ниже, чем у простых рыбаков и охотников. Торг сопровождался препирательствами и бранью, какие можно услышать на любом рынке. То было одно из любимейших развлечений короля Носатого.

Носатому было от кого унаследовать любовь к охоте. Его отец, король Карл III, приказал построить замок Капо ди Монте только по одной причине — в августе через этот холм в изобилии пролетали славки. К несчастью, закладывая основания замка, увидели, что под фундаментом находятся обширные карьеры, откуда в течение десяти тысяч лет неаполитанцы добывали камень. На возведение подземных сооружений впустую потратили три миллиона, после чего заметили, что не хватает только одного, чтобы добраться до замка, — дороги. Становится понятно, что если бы у Карла III, как у его сына, была торговая жилка и он стал бы продавать своих славок по обычной цене, то, по всей вероятности, на каждой из них он потерял бы до тысячи франков.