Дюма. Том 66. Путевые впечатления. Корриколо - [33]

Есть у лаццарони и другие увлечения, например колокола, которые повсюду звонят, а в Неаполе поют. Инструмент лаццарони — это колокол. Более удачливый, чем Гильденстерн, отказывавшийся сыграть перед Гамлетом на флейте под тем предлогом, что он этого не умеет, лаццарони умеет звонить в колокола, никогда этому не учившись. Когда после долгого отдыха у него появляется желание заняться приятным и полезным делом, он заходит в церковь и просит ризничего дать ему позвонить в колокол. Ризничий бывает рад возможности передохнуть, но заставляет немного попросить себя, чтобы придать большую ценность своей уступке; затем он передает лаццарони веревку: тот сразу же повисает на ней и, пока ризничий сидит сложа руки, лаццарони занимается вольтижировкой.

Еще одно развлечение лаццарони — возможность бесплатно прокатиться в коляске. В Неаполе не сыщется ни одного слуги, который согласился бы стоять на запятках, и ни одного хозяина, который позволил бы слуге сесть рядом с ним. Поэтому слуга устраивается рядом с кучером, а лаццарони встает на запятки. Согнать лаццарони с занятой им позиции пытались всеми способами, но все попытки сделать это оказались тщетными. Затем это вошло в обычай, а все, что входит в обычай, приобретает силу закона.

У лаццарони есть также балаганные представления. Правда, он не входит внутрь помещения, где играется пьеса. Во время представлений места в первом ярусе стоят пять су, в амфитеатре — три су, а в партере — шесть лиаров. Столь непомерные цены во много раз превосходят возможности лаццарони. Но чтобы привлечь клиентов, на подмостках, выстроенных перед входом в театр, выставляют главных кукол в парадных костюмах. Это царь Ла-тин в мантии, со скипетром в руке, с короной на голове; это царица Амата в нарядном платье — лоб ее охватывает повязка, которая потом сдавит ей горло; это благочестивый Эней, держащий в руке большой меч, который затем убьет Турна; это юная Лавиния, волосы которой украшены девическим флердоранжем; это, наконец, Пульчинелла — персонаж, без которого не обойтись, разносторонний дипломат, Талейран, живший во времена Моисея и Сесостриса, ведь именно ему поручено поддерживать мир между троянцами и латинянами. Когда же он потеряет всякую надежду уладить дело, он залезет на дерево, чтобы следить за сражением, и слезет с него только для того, чтобы похоронить мертвых. Вот что показывают счастливому лаццарони, и это все, чего он хочет. Персонажи ему известны, его воображение доделывает остальное.

У лаццарони есть еще англичанин. Черт побери, мы забыли англичанина!

Англичанин для лаццарони больше, чем импровизатор, больше, чем парад, больше, чем колокола, больше, чем балаган, ибо англичанин доставляет ему не только удовольствие, но и деньги. Англичанин — это его вещь, его добро, его собственность. Лаццарони идет впереди англичанина, чтобы показать ему дорогу, или следом за ним, чтобы украсть у него носовой платок. Англичанину он продает всякие диковинки и достает античные медали, англичанина он обучает своему наречию, а тот бросает в море монеты, за которыми лаццарони ныряет. Наконец, он сопровождает англичанина на экскурсии в Поццуоли, Кастел лам маре, Капри и Помпеи, ибо англичанин оригинал по убеждению: порою он отказывается от опытного проводника и чичероне с номером и нанимает первого попавшегося лаццарони — несомненно потому, что у англичан инстинктивное влечение к лаццарони, подобно тому как лаццарони испытывает к англичанам небескорыстную симпатию.

И надо сказать, что лаццарони не только хороший проводник, он и отличный советчик. Во время моего пребывания в Неаполе один лаццарони дал англичанину три совета, оказавшихся как нельзя кстати. Поэтому три совета принесли лаццарони пять пиастров, что обеспечило ему спокойное и безбедное существование в течение полугола.

Вот как это было.

IX ЛАЦЦАРОНИ И АНГЛИЧАНИН

Одновременно со мной в Неаполе находился и проживал в той же гостинице некий англичанин. Он был из тех сварливых, флегматичных, категоричных англичан, которые считают, что деньги — движущая сила всего, воображают, что с помощью денег можно добиться всего, наконец, деньги для них — решающий довод в любом споре.

Англичанин рассудил следующим образом: "С моими деньгами я буду говорить все, что думаю; с моими деньгами я раздобуду все, чего хочу; с моими деньгами я куплю все, чего пожелаю. Раз у меня достает денег, чтобы дать хорошую цену за землю, я смогу поторговаться и за небо".

Он выехал из Лондона в этом сладком заблуждении и прибыл прямо в Неаполь на пароходе "Сфинкс". Оказавшись в Неаполе, он захотел увидеть Помпеи. Он потребовал проводника, но проводника под рукой не оказалось, и англичанин в замену проводнику взял лаццарони.

Прибыв накануне в порт, англичанин испытал первое разочарование: корабль бросил якорь на полчаса позже, чем ожидалось, и пассажиры не смогли сойти на берег в тот же вечер. Поскольку достойный островитянин в течение шести дней пути от Портсмута до Неаполя постоянно страдал морской болезнью, подобное препятствие сильно его раздосадовало, вследствие чего он немедленно предложил начальнику порта сто гиней. Но приказы санитарной инспекции непререкаемы, и начальник порта рассмеялся англичанину в лицо. Поэтому англичанин отправился спать в крайне дурном расположении духа, посылая ко всем чертям короля, отдающего подобные приказы, а заодно и правительство, имеющее низость исполнять их.