Другая половина мира, или Утренние беседы с Паулой - [9]

Катастрофе? — переспрашивает Паула.

Ведь у разбитого корыта осталась.

Нет, отвечает она, ничего подобного.

Тогда почему ты уехала? — допытываюсь я, и тут меня осеняет: бегство! Конечно же, она просто сбежала! А что за этим кроется? Банальная любовная история — ты это хочешь мне внушить?

Ну вот, снова здорово, терпеливо говорит она, опять ты играешь понятиями, шаблонами, готовыми схемами.

Банальную любовную историю я беру назад.

А без нее не обойтись, говорит Паула.

Я могу по крайней мере утверждать, что все началось в Д.?

Или еще раньше, отвечает Паула, с Феликсом я познакомилась раньше.

Пожалуй, лучше принять сразу две таблетки аспирина, оглушить себя химией, пока я не стала совсем задиристой.

Нервничаешь, замечает Паула. Пожалуйста, если тебе так хочется, пусть все началось в Д., с переговоров о зачислении на работу.

Ее взгляд падает на кухонное окно, на мушиные следы.

Отчего ты не поставишь стол к окну? Тогда за завтраком можно будет смотреть на улицу.

Часть II. Весна

1

Когда-то она видела в хронике Геббельса…

Чем раньше вы начнете, тем лучше, сказал советник по культуре.

Паула сидит напротив него. Когда она вошла, он только привстал, протянул ей через стол руку и предложил стул.

Садитесь, пожалуйста. Думаю, вы именно та, кого мы ищем.

В районный центр Паула приехала на машине, мимо бумажной фабрики поднялась вверх по холму в старый город. Дождь, шины скользят по брусчатке, белый указатель приглашает туристов в замок.

Мы — город среднего сословия, говорит он. Да вы и сами знаете, что это такое.

Киль немного покрупнее, вставляет Паула.

В кабинете жарко. Стены увешаны видами окрестностей Д. в простеньких паспарту. Окно закрыто, с улицы слышно, как шлепают по слякоти колеса автомобилей.

За основу возьмете фонды приходских библиотек, говорит он.

Жарко тут у вас, замечает Паула. Надо бы подрегулировать отопление. Она встает, снимает вязаную кофту, расстегивает верхнюю пуговицу на блузке, проветривает шею. Или, может, окно открыть?

Советник по культуре вылезает из-за стола. Он маленького роста. Меньше ее.

Когда она шла по линолеуму к столу, ей уже бросилось в глаза некоторое сходство. Фрагменты старой кинохроники. А теперь он идет к окну, и Паула радуется: хорошо хоть, не хромает.

Мы кое-что делаем ради престижа. Он поворачивает оконную раму. Пусть в конце концов люди смогут вновь выезжать за границу с нашим номерным знаком, не привлекая к себе ничьего внимания… Так лучше?

И тот, из Киля, выглядел похоже. В таких количествах реальность просто нереальна. Шея Паулы в вырезе блузки смуглая, загорелая.

Она всегда была смуглая, даже зимой. Я вновь в состоянии мысленно увидеть кожу Паулы.

Девичьи фигурки, девичьи тела в раздевалке гимнастического зала.

У вас отдохнувший вид, говорит он, однако Паула даже не думает застегивать пуговицу. В отпуске были?

Up up and away[6]. Сверху все кажется таким чистеньким. Против вращения Земли. Сесть в самолет, подняться в небо, улететь. Острова в иллюминаторе.

Внизу ждут автобусы. В здании аэропорта неккермановские и прочие гиды, с папками под мышкой и самодельными табличками в руках.

Документы предъявлены, люди пересчитаны и разбиты на группы.

Сесть в чужой автобус немыслимо. Где-то здесь и Паула. До самой гостиницы все идет как по маслу.

Иногда, сказала Паула соседу в самолете, достаточно одного-единственного незакрепленного болта или крохотной трещины, чтобы двигатель развалился.

Сосед вежливо засмеялся и как бы невзначай накрыл ладонью руку своей спутницы. За отдельный номер надо доплачивать.

Потом на пляже она долго следит за немецкой овчаркой, которая без устали роет ямы в песке. Испанцы тоже с собаками, собаки бросаются в воду и плывут вдогонку за хозяевами.

Лансароте, пишет «Мериан»[7],— самый своеобразный из Канарских островов.

Я здесь! — кричит Паула, когда в автобусе руководитель отмечает прибывших в списке.

Посмотрите направо, слышится голос гида, и вы увидите типичное для острова средство передвижения — осла. Обратите внимание: мужчина едет верхом, а женщина шагает следом. Гид издает горлом смешок; шея у него тщательно выбрита.

В автобусе Паула устроилась на заднем сиденье, впереди — затылок «веселого крестьянина», которого она приметила еще в самолете. В первом отеле всех бесплатно угощают вином — с приездом! — и заверяют, что все будет в полном порядке.

На Лансароте самолеты садятся вечером, когда солнце еще палит вовсю и ветер отдыхает.

Сумерки здесь недолги, а в глубине острова спрятан лунный пейзаж.

Паула заказывала два билета, но полетела одна.

С кем ты едешь? — спросила сестра, оставшаяся во Франконии.

Ни с кем, ответила Паула, не рассчитывая на сочувствие.

Заказывая билеты, она придумала себе мифического спутника, а потом сослалась на то, что он якобы внезапно захворал.

Нет, добавила она, перебронировать не надо. Я уплачу за двухместный номер, а билет вы наверняка успеете продать.

Быть может, как раз сейчас краснолицего голштинца определили в отдельный номер, глядящий окнами в световую шахту и полный запахов кухни, да еще содрали с него наценку. В своей двухместной спальне Паула занимает кровать у окна.

Потом выходит в гостиную, самостоятельно, без мужской помощи включает газовую горелку; из балконного окна виден кусочек пляжа и море. У берега, рассказывал гид, вы увидите резвящихся дельфинов.