Другая половина мира, или Утренние беседы с Паулой - [10]
Паула насчет дельфинов не поверила.
С Феликсом она познакомилась позже.
Здравствуйте, храни вас бог! — сказал советник по культуре, когда Паула вошла в кабинет. Он встал, протянул Пауле через стол руку и предложил стул. Обер-бургомистр, к сожалению, занят.
Храни вас бог, машинально ответила Паула.
В четырнадцать лет мы еще подумывали о монастырской жизни.
Паула в крылатом чепце. Птичьи чучела не летают, стеклянные глаза слишком тяжелы.
Паула внимательно посмотрела на него.
Рад вас видеть, сказал он.
В кабинете жарко. Свои документы Паула прислала еще раньше, почтой. Фото, автобиографию, нотариально заверенные копии свидетельств и удостоверение о квалификации.
Вы знаете наш город? — спросил он.
Весь путь из Киля в Д. Паула проделала на машине. Маршрут она наметила заблаговременно. Д. уютнее Киля.
В таком случае, продолжал он, познакомьтесь с Д. теперь же. Все зависит от первого впечатления.
Вам известно, что Шпицвег[8] писал своего «Книжного червя» в нашем замке? Мы кое-что делаем ради престижа. И он сообщил Пауле, что наблюдает не только за созданием городской библиотеки, но и за реконструкцией спортзала и стадиона для конькобежного спорта.
Вид у вас отдохнувший, заметил он, а потом добавил, что муниципалитет и районный совет придерживаются единого мнения: комплектование библиотеки следует доверить молодому квалифицированному специалисту. Фройляйн Фельсман вам поможет. Много лет, с самого окончания войны, она руководила приходскими библиотеками и знает своих читателей.
Наконец разговор окончен. Паула застегивает ворот, и советник помогает ей надеть кофту и пальто.
Он провожает ее до двери.
В феврале Паула пытается назвать Фельсманшу не «фройляйн», а «фрау». Но та неколебимо убеждена, что «фройляйн» подходит ей больше. Здание, о котором шла речь в объявлении о найме, уже достроено.
Город Д. приглашает хороших архитекторов. Библиотека разместится в первом этаже новой ратуши. Тот же архитектор строил и гимназию.
Замыслы у него один другого смелее.
Просто диву даешься, как великолепно вписалась его ратуша в ансамбль старого города.
Паула без труда решилась переехать из Киля в Д.
Зарабатывать ты будешь, конечно, побольше — вот что она слышит на рождество от матери. И потом, близко, сможешь приезжать к нам на выходные.
Паула молча кивнула, глядя, как мать отламывает половинку коричной звездочки. Ответила за нее сестра.
Думаю, заработок для Паулы не так уж и важен. Какая разница — сотней больше, сотней меньше. Положение здесь лучше, солиднее — вот в чем дело.
Мать отправляет половинку звездочки в рот. Паула смотрит на нее и говорит: Самое лучшее на рождество — это твое печенье.
Под елкой дочка сестры раздевает куклу. Брат вырваться домой не сумел: ситуация у них там, на строительстве атомной электростанции у Персидского залива, складывается неудачно.
Кильские коллеги смотрели на Паулу с завистью.
Ведь это же белое пятно, сказал шеф. Об этом всякий мечтает! Ничейная земля в библиотечном деле. Новехонькие стеллажи, и вообще — с первых шагов все своими руками.
В послужном списке он подписью заверяет, что Паула специалист серьезный и квалифицированный.
Зятю Паула привезла в подарок книгу, хотя прекрасно знает: в его семье это не оценят. Одно рождество у них как две капли воды походе на другое… Нет, правда, слыханное ли дело: большой районный город — и без библиотеки!
Внешняя серьезность и респектабельность послужили для Паулы отличной рекомендацией, ее кандидатуру одобрили. Библиотекарям не обязательно отчитываться в своей работе. Отчитываться необходимо лишь в использовании бюджетного фонда.
Там нет знающих людей, сказал ее начальник, вы сделаете глупость, если откажетесь.
Попади он в дорожную аварию, Паула сумела бы опознать его по родимому пятну.
К матери у нее двойственное отношение… На красной картонной тарелочке миндальные пирожные; она их не любит и все-таки берет одно.
В выходной, говорит мать, сядешь в машину и через два часа будешь у нас.
Нет другого места, где ей было бы лучше, чем здесь. «Нет места. Нигде»[9]— эту книгу она привезла в подарок зятю. А сестра вот считает, что она одна видит Паулу насквозь: зловредной была, зловредной осталась. Она-то и объясняет матери, что значит «более солидное положение».
Я люблю Кристу Вольф, оправдывается Паула.
Как же так? — растерянно вопрошала мать, когда Паула собралась в Мюнхен в библиотечное училище. Неужто дочь решила стать библиотекарем, а не учительницей?
Возможно, она бы сумела стать и директором школы, говорит сестра. Зато теперь у нее в подчинении целая библиотека.
Это уже кое-что, вставляет зять; по профессии он каменотес, а заодно торгует надгробными памятниками.
Паула смотрит, как он вновь аккуратно заворачивает книгу в подарочную бумагу. Старшая сестра всегда за ней следила. Едва выучившись читать, Паула увлеченно и без разбору принялась глотать книги и каждый раз будто сама участвовала в описанных там событиях.
Когда умер Виннету[10], девочка в слезах бросилась на кровать, хотя стояла зима и в спальне не топили. Уроки Паула делала на кухне.
И до сих пор, когда умирает Криста Т.[11], у нее тоже всякий раз перехватывает горло. Объективную оценку книг, которые она предлагает купить для библиотеки, по ее словам, можно заимствовать из «Франкфуртер альгемайне».
Рассказы сборника разнообразны по тематике, но объединены общей мыслью: современное западное общество остается обществом отчуждения. Для многих людей жизнь в нем нередко оборачивается стрессами, ведет к трагическим развязкам.
В романе передаётся «магия» родного писателю Прекмурья с его прекрасной и могучей природой, древними преданиями и силами, не доступными пониманию современного человека, мучающегося от собственной неудовлетворенности и отсутствия прочных ориентиров.
Книга воспоминаний геолога Л. Г. Прожогина рассказывает о полной романтики и приключений работе геологов-поисковиков в сибирской тайге.
Впервые на русском – последний роман всемирно знаменитого «исследователя психологии души, певца человеческого отчуждения» («Вечерняя Москва»), «высшее достижение всей жизни и творчества японского мастера» («Бостон глоуб»). Однажды утром рассказчик обнаруживает, что его ноги покрылись ростками дайкона (японский белый редис). Доктор посылает его лечиться на курорт Долина ада, славящийся горячими серными источниками, и наш герой отправляется в путь на самобеглой больничной койке, словно выкатившейся с конверта пинк-флойдовского альбома «A Momentary Lapse of Reason»…
Без аннотации.В романе «Они были не одни» разоблачается антинародная политика помещиков в 30-е гг., показано пробуждение революционного сознания албанского крестьянства под влиянием коммунистической партии. В этом произведении заметно влияние Л. Н. Толстого, М. Горького.
Немецкий офицер, хладнокровный дознаватель Гестапо, манипулирующий людьми и умело дрессирующий овчарок, к моменту поражения Германии в войне решает скрыться от преследования под чужим именем и под чужой историей. Чтобы ничем себя не выдать, загоняет свой прежний опыт в самые дальние уголки памяти. И когда его душа после смерти была подвергнута переформатированию наподобие жёсткого диска – для повторного использования, – уцелевшая память досталась новому эмбриону.Эта душа, полная нечеловеческого знания о мире и людях, оказывается в заточении – сперва в утробе новой матери, потом в теле беспомощного младенца, и так до двенадцатилетнего возраста, когда Ионас (тот самый библейский Иона из чрева кита) убегает со своей овчаркой из родительского дома на поиск той стёртой послевоенной истории, той тайной биографии простого Андерсена, который оказался далеко не прост.Шарль Левински (род.
«Отныне Гернси увековечен в монументальном портрете, который, безусловно, станет классическим памятником острова». Слова эти принадлежат известному английскому прозаику Джону Фаулсу и взяты из его предисловия к книге Д. Эдвардса «Эбинизер Лe Паж», первому и единственному роману, написанному гернсийцем об острове Гернси. Среди всех островов, расположенных в проливе Ла-Манш, Гернси — второй по величине. Книга о Гернси была издана в 1981 году, спустя пять лет после смерти её автора Джералда Эдвардса, который родился и вырос на острове.Годы детства и юности послужили для Д.