Другая история. «Периферийная» советская наука о древности - [37]
Но наиболее значительную роль сыграла помощь Вавилова при устройстве на работу в Институт истории науки и техники АН СССР по секции агрикультуры. Вскоре здесь произойдет знакомство Сергеенко с Мечиславом Ильичом Бурским (1903–1943), сыгравшим для ее научного пути настолько важную роль, что о нем следует сказать отдельно.
Родился он в семье мещан Бурштейнов (отец был конторским служащим) в Варшаве, где и поступил в гимназию, вместе с которой был в 1915 г. эвакуирован в Киев, а потом в Одессу – там в 1920 г. он завершил гимназическое образование. Параллельно обучению подрабатывал: на кожевенном заводе, затем земледельческим рабочим в имении Феофания под Киевом, был начальником дружины Красного Креста в Одессе, а с 1919 г. состоял членом Еврейской коммунистической партии. В 1920 г. он кратковременно (с марта по ноябрь) поучаствовал в Гражданской войне на стороне красных в должности военкома, а затем политрука – то есть осуществлял политический контроль за командирами и занимался разъяснительной работой среди личного состава. В 1921 г. начинает работать в совхозе на Северном Кавказе в качестве организатора этой новой формы хозяйствования, но быстро делает карьеру в деле управления сельским хозяйством, получает высшее образование (сразу в трех институтах в Ростове-на-Дону), а в 1927 г. Северо-Кавказское краевое земельное управление командирует его в Европу для изучения сельскохозяйственной промышленности, и он три месяца пробудет в Германии. С этого времени Бурский быстро продвигается по линии агротехнической науки – возглавляет образованный в 1929 г. Северокавказский аграрный институт, едет почти на год в новую командировку в Германию, во Францию, в Италию и США (Калифорнию), по результатам которой публикует научные работы с описанием преимущественно американского сельскохозяйственного опыта.
В 1931 г. Бурский уже переведен в Москву, в 1933 г. начинает работать в Академии наук, возглавит московское отделение секции истории агрикультуры, а в 1936 г., когда Институт истории науки и техники будет переведен в Москву, возглавит эту секцию. Активный Бурский редактирует «Крестьянскую газету», заведует научным отделом журнала «Колхозник», сотрудничает с М. Горьким при попытке создать «Историю деревни» – проект рассказов о новой жизни, написанных самими «простыми» людьми[318].
Стремительная карьера включала и защиту в 1935 г. докторской диссертации на тему «Агрономы античного Рима». Саму диссертацию обнаружить не удалось – очень вероятно, что она не сохранилась, а вот некоторые документы о защите остались, и их анализ раскрывает интересные совпадения. Среди давших отзывы на работу преобладали агрономы и почвоведы – Н. И. Вавилов, В. Р. Вильямс, П. И. Лященко, А. А. Ярилов, историков представлял А. В. Мишулин. Из отзывов можно составить себе представление о содержании диссертации: в ней были очерки о Катоне, Вергилии, Варроне, Колумелле и Плинии, также давался подробный анализ сведений Магона и Скрофы, проводилась мысль о противостоянии в Риме двух агрономических школ[319].
Некоторые цитаты из работы, приведенные в отзыве Ярилова, воспроизводят части из предисловия Бурского к изданию переводов римских агрономов[320]. Конечно, утверждать, что Бурский не мог сам написать про Варрона, что тот был «выученик греческих мыслителей, почитатель Аристотеля», будет слишком смело, но ряд характеристик в предисловии несет на себе отпечаток специфического стиля, который уже знаком даже читателю этих строк – достаточно ему обратиться к приведенным выше отрывкам воспоминаний Сергеенко. Помня, что это не доказательство, давайте сравним еще раз:
Он душу вкладывал в научную работу, потому что любил ее, как любит хороший мастер свое дело; он был блестящим лектором и превосходным учителем, потому что любил студентов и преподавание; он внимательно руководил сыном, потому что души в нем не чаял…[321]
и
Он был просто поэтом, тонким ценителем эллинской культуры, знатоком греческой литературы, греческой поэзии, оказавшей столь сильное влияние на его творчество[322].
В одном случае мемуары, в другом – исторический текст (про Вергилия), но это накопление характеристик, словно подгоняющих, а на деле уточняющих друг друга, концентрация информации, которая во втором случае выдает давно и напрочно усвоенное владение и источником, и его историческим контекстом, – все это в своем сочетании является сугубо индивидуальным и даже уникальным свойством стиля письма, чтобы так случайно совпасть у двух столь разных людей. И кроме того, трудно поверить, чтобы Бурский за годы своей весьма нестабильной учебы в гимназии или за пару лет своего лихорадочного обучения на историка в Ростове-на-Дону мог настолько полноценно напитаться античными авторами, а в итоге обрести такую уместную уверенность в обращении с ними
