Друг Толстого Мария Александровна Шмидт - [18]
Из письма О. А--ны Толстому от 28 августа 1891 года.
"...Я второго человека встретила в мою жизнь, при котором не только сказать, но помыслить худо совестно. А он таков. С ним положительно делаешься лучше. Я озлобилась, а Душкин меня уговаривает и сам очень кротко принял это распоряжение... Видела четырех общинников и двух общинниц. 5-й и 6-й, слава богу, до нас не дошли. Не нравится мне этот народ по своему низкому духовному и умственному уровню. (Standard, как говорит Арнольд 2). Они выработали себе в общинах диалектику (как они это называют), от которой уши вянут. По этой диалектике выходит, что это Яр. 3) виноват сам, что его обвинили и осудили, так как не имел достаточно любви к людям, -- он гнал людей кнутом из ярма, он с ожесточением обличал фарисеев. Не знаю, зачем их потянуло на Кавказ, они, впрочем, этого и сами не знают. Но знаю только то, что это всегда плохо отзывается на тех людях, к
----------------
1) Л. Е. Душкин сблизился в Петербурге с кружком, группировавшимся около "Посредника", и проникся учением Л. Н--ча. Поддерживая свою мысль, переехал на службу в Баку, где и умер впоследствии еще молодым, все время томясь по жизни, более отвечающей его стремлениям.
2) Английский мыслитель и поэт Мэтью Арнольд -- автор книги "Literature and dogma", которой в то время увлекался Л. Н. Книга эта была впоследствии издана "Посредником" под названием "В чем сущность христианства и иудейства".
3) Ярцев, А. В. Бывший артиллерийский офицер, судился по процессу 193-ех. Всю остальную жизнь прожил на земле то в общине, то одиночкой.
39
которым они приходят. Все они спрашивают почему то бедную Марью Александровну, так что недавно здешний попечитель сказал ей: "М. А., не затевайте"... и не договорил ничего. Будет это продолжаться, вероятно, и нас попросят удалиться. Да, какая разница с Душкиным, у которого вся жизнь -- одна неустанная внутренняя работа. Он, милый человек, сейчас же принялся помогать нам. Так как у нас текли сени и кладовка, он и отодрал всю дрань. Разделать то разделал, а сделать уж ему не удалось. А на наше горе потекли воды с неба, да в таком обилии, что нас совсем чуть не залило. Не дождемся, когда придет теплое и бездождное время.
Я тут никуда не гожусь, -- лихорадка меня совсем замучила и куда то совершенно унесла мои силы. Мне тяжело принести 2 ведра воды, что я в Уч-Дере делала свободно. Map. Ал. делает все, и с 4 утра до 8 вечера одно дело идет за другим. Бог ее бережет, и здесь лихорадка была у нее один раз и коротко".
"Дорогие друзья, -- пишет Л. Н. в сентябре 1891 г. М. А--не и О. А--не. -- Получение письма от вас всегда радость. Так было и с последним. Одно нехорошо -- это болезнь и слабость О. А--ны. Как, что посоветывать не знаешь, не зная подробностей вашей жизни, но радуюсь тому доброму духу, который дышет в вашем, Ольга Алексеевна, письме.
Виноват, что сейчас не посылаю еще вам книг, но обещаю, что соберу и вышлю в сентябре. Не высылаю сейчас потому, что не знаю, что вам будет интересно. Но вы напишите, что вам интересно и чего у вас нет. Напр., Русская Мысль есть? Там есть шведский роман "Деньги" 1) -- прекрасный. Потом есть Бьернсона "Новые веяния" в Сев. Вестнике -- тоже стоит прочесть. Потом читаете ли вы по-немецки, я бы прислал вам драмы Ибсена (я не люблю) и номера вегетарьянского журнала: там много полезного практического есть.
Письмо ваше пришло к нам, когда у нас был Поша. Он поехал было за границу печатать полное Исследование Евангелия, и у него украли рукописи дорогой и он за ними вернулся к нам2). У нас их не было, но он пробыл у нас с неделю и был дружески принят Софьей Андреевной. В отношениях их с Машей они стали на прежнюю их дружескую ногу без всяких загадываний. Наши частью, мальчики, переехали в Москву. Я обещал жене, что приеду тоже месяца на 3. Но я не загадываю и потому только обещал, что приеду, если буду жив... Теперь у нас Н. с Г. Вы верно слышали про него: он был душевно болен, но теперь совсем здоров и очень мил. Кроткое дитя.
Жалко, Ольга Алексеевна, что вы строго осудили общинников. Все, которых я видел, все пошли вперед и идут вперед. И, это для меня всегдашняя большая радость. Община была школа очень полезная, и большинство из них переросли ее и убедились, что надо выучиться жить во всем мире со всеми, как в общине
------------
1) Альгрен. Был напечатан затем "Посредником".
2) Рукописи были украдены вместе с чемоданом в вагоне. Все ценное по мнению вора, было вынуто, а чемодан и рукописи брошены. Чуть ли не через 2 года Бирюкова вызвали в полицию и вернули ему пропажу.
40
содействуя установлению великой общины Царства Божия, а не составить кружок, образчик общины.
Я написал статью пустую довольно о воздержании 1), послал Черткову. Он хочет напечатать ее в своем новом посредническом журнале "Пчела" 2). Да кончаю большую статью о непротивлении 3).
Прощайте, милые друзья. Помогай вам Бог. Пишите чаще. Любящий вас Л. Толстой".
"Сейчас только вернулась с работы, дорогой Лев Николаевич, -- пишет М. А. 29 сентября 1891 г. -- Сильно устала, а на душе праздник. Дело в том, что два дня к нам соседи приходили помогать убирать кукурузу, а сегодня я пошла к ним. Работали дружно, весело. Теперь еще большая радость: пошла другого соседа просить перевезти кукурузную солому, предлагала деньги за работу. Он согласился, после обеда перевез, а от платы отказался. Ну, неужели это не радость, когда со всех сторон столько любви и внимания к нам!
На материале биографий Уинстона Черчилля и Джорджа Оруэлла автор показывает, что два этих непохожих друг на друга человека больше других своих современников повлияли на идеологическое устройство послевоенного западного общества. Их оружием было слово, а их книги и выступления и сегодня оказывают огромное влияние на миллионы людей. Сосредоточившись на самом плодотворном отрезке их жизней – 1930х–1940-х годах, Томас Рикс не только рисует точные психологические портреты своих героев, но и воссоздает картину жизни Британской империи того периода во всем ее блеске и нищете – с колониальными устремлениями и классовыми противоречиями, фатальной политикой умиротворения и увлечением фашизмом со стороны правящей элиты.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.