Друг Толстого Мария Александровна Шмидт - [16]
2) Сын художника.
3) Н. Н. Ге.
4) "Царство Божие внутри вас".
5) Дунаев, Александр Никифорович, один из директоров Московского Торгового банка, человек прекрасной души и большого ума, находившийся в самых дружеских отношениях со Л. Н--чем, со всей его семьей и со всем кругом друзей Л. Н--ча и оказывавший всем большие услуги. Он не умел скрывать своих убеждений. Часто, входя в банк, еще издали слышишь его громкий голос, громящий какие-нибудь мероприятия властей, духовенства и проч. Квартира Дунаева долго считалась безопасным местом для хранения всего, что надо было уберечь от обысков. Пока, наконец, у него не был сделан очень тщательный обыск, при котором было забрано очень много ценного материала.
35
Не знаю, что вам переслать? Что переслала Маша? "Зачем люди одурманиваются"? Англичанин, бывший у нас (он живет в Петербурге), взял, перевел, напечатал в английском журнале, а с английского перевели в Новое Время. Я не видел еще. Что будет готово и стоит того, будем посылать вам. Пишите побольше и поподробнее о себе. Статью Лескова 1) посылаю. Редко, что меня так трогало. Целую вас. Л. Толстой".
В декабре 1890 г. Л. Н. приписывает к письму Марьи Львовны:
"...Продолжаю Машино письмо. Особенно рад был получить известие о вас, Ольга Алексеевна, потому что по последнему известию знал, что у вас лихорадка, и боялся за вас. Как хорошо вы живете! Мне представляется ваше житье чем то баснословным, а оказывается вот уж сколько времени прожили. На-днях был у меня Рахманов с Буткевичем 2). Недели две тому назад Алехин, идущий пешком, без денег, без шубы в эти страшные морозы из Тверской губернии через Курск в Харьков. Совсем без денег -- радость. Тут же на днях был Буткевич 3) с женой, которые едут из Елисаветрада к брату под Крапивной. Все живут, как люди, только я живу не как люди, а как скверно. Иногда скучаю этим, но браню себя за это, не надо скучать, а лучше жить. Все стараюсь писать да плохо пишется.
Только бы помог Бог не делать, не говорить, не думать зла".
3. В НЕМЕЦКОЙ КОЛОНИИ.
"Дорогой мой Лев Николаевич и милая Маша, -- пишет М. А. 5 мая 1891 г. -- Мы только что приехали в Немецкую колонию в 4-х верстах от Сочи. Арендовали себе небольшой участок с большим фруктовым садом и не успели еще устроиться на новом месте, как Али (наш старик) покинул нас. Торговля, разные обороты опять потянули его сильно на прежнюю жизнь. Прощаясь с нами, он поплакал, мы его уговаривали остаться, да нет, наша жизнь ему не по душе пришлась, он давно уже тяготился, да и нам временами было тяжело с ним. Теперь мы опять зажили вдвоем и первую минуту по уходе Али мы было призадумались, как нам жить: дров нет, картофель пора цапать, а его много, мы посадили 11 ╫ пудов, огород надо полоть, корову погнать и теленка смотреть, -- ну, словом, все дела подошли. Управимся ли мы одни? Да, осмотревшись, увидали, что все пошло, как по маслу. Встаем мы на рассвете, я подою корову, и вместе с Ольгой Алексеевной погоним ее в стадо. Потом О. А. принимается за кухню, а я, убрав закуту, иду цапать картофель. Дров по участку нашли массу, стаскаем, что можно, а коли уж очень трудно покажется, возьмем подводу. Вчера я сеяла кукурузу за плугом. Пахать нынешний год нанимали, так как Али во время пахоты клал печь в нашей избушке.
----------------
1) "Под Рождество обидели", которую Л. Н. впоследствии в своей обработке поместил в "Круге чтения" под названием "Воров сын".
2) Андрей Степанович, врач, в то время единомышленник Толстого.
3) См. примеч. стр. 22.
36
Сняли мы участок на 6 лет по 50 рублей в год. Всего будет десятин 15, но чистой земли мало. Есть десятина пашни, с десятину сенокоса, леса и на дрова и на ремонт сколько угодно можно брать, фруктов нынешний год будет мало, туманом попортило много.
Вот как пишу вам, у меня не только радость, а просто праздник на душе. Сколько мы всюду добра видим, так это просто удивительно. Вот сейчас пахарь боронил нам кукурузу. Во время отдыха своего взял да перетаскал нам много дров. Один инженер в Сочи, случайно познакомившись со мной, просто осыпал нас вниманием, и вся семья его, и даже старушка мать несколько раз побывала у нас. Теперь они взяли читать "Крейцерову сонату", "Послесловие" и "Зачем люди одурманиваются".
Живется нам большей частью чудо как хорошо. Одно только со мной случается, что я, дорогой Лев Николаевич, временами сильно грущу, уж очень хочется мне видеть вас и всех моих дорогих, хочу больше читать вас, а вот именно этого то мы и лишены. Коли можно, то пришлите нам все, что напишете. Спасибо, голубка Маша, за письма папа. Вы и еще когда пришлите нам именно его письма, а больше нам ничего не надо".
"Как рад был получить ваше письмо, дорогие друзья О. А. и М. А., -- пишет Л. Н. 23 мая 1891 года. -- Давно не было известий, и мы, нет-нет, с Машей поминали о вас. Письмо ваше получил один, Маша в этот же день уехала с Философовыми 1) девочками в деревню. Они очень звали ее и, как ей не совестно было тратить на это деньги и оставлять свои дела здесь, -- и мою переписку и, главное, больных, которых к ней ходит много, нельзя было отказать. Маша (так как ее нет теперь и она не прочтет этого письма) большая для меня радость. Я вижу, что она твердо стала на тот путь, на котором не может быть ничего дурного, а есть только одна радость все большего и большего приближения к Богу. Что бы с ней ни случилось, как бы и чем бы она не увлеклась (я нарочно допускаю эту возможность, в которой нет никакого вероятия), она не сойдет с того пути, который ведет к свету через всевозможные испытания и искушения этой жизни. Она всегда недовольна собой, никогда не придумывает оправдания себе и своей жизни, а постепенно все выше и выше ставит себе требования и, не замечая того, все делается лучше и лучше.
Об авторе: 1929 года рождения, наполовину негр, наполовину индеец сиксика (черноногие), Куртис Найт до 8-ми летнего возраста жил в индейской резервации. Очень рано его вдохновила к сочинению песен его мать, она писала не только отличные стихи, но и хорошие песни и музыку. После окончания школы он переехал в Калифорнию, там было несравненно больше возможностей для расширения музыкального кругозора. Затем автобус, проделав путь в три тысячи миль, привёз его в Нью-Йорк, где он встретил одного агента, занимающегося подбором групп для созданных им целой сети клубов на Восточном Побережье.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.