Дитя урагана - [2]
Добравшись до дома, он с важностью сообщил, что носил Дочь Урагана в деревню, расположенную в нескольких милях отсюда вдоль побережья, в гости к вождю. Таков был его долг согласно племенным законам.
Понимая, как важно уважать туземные обычаи, отец сказал, что сам он высоко ценит честь, которую оказали его дочери, представив ее вождю; но марама (госпожа) недавно на островах, и фиджийские обычаи ей непривычны. Она не хочет разлучаться со своим ребенком на долгое время; поэтому в будущем не следует предпринимать длительных прогулок без ее ведома.
Н’Гардо был в ужасе от того, что причинил мараме неприятность. Он обещал предупреждать ее всякий раз, как будет брать Дитя Урагана на прогулку. Скоро мама стала доверять Н’Гардо и полагалась на него так же, как и отец.
В склоне холма был вырублен длинный ряд ступеней, которые вели от нашего дома к городку и морю. С тех пор как я научилась ходить, пожалуй, высшим наслаждением для меня было добраться до этих ступеней и как можно быстрее сбежать вниз.
— Скорее, Н’Гардо! — звала мама. — Катти опять на ступеньках.
Н’Гардо спешил за мной, подхватывал меня, если я падала, или ликовал вместе со мной, если я благополучно добиралась до берега. Потом он сажал меня на плечо и карабкался наверх, смеясь и крича маме, что ей нечего беспокоиться.
— У Дитя Урагана ножки цепкие, как у птички, и бегает она быстрее ветра, — говорил он.
Еще не умея толком разговаривать по-английски, я уже болтала на фиджи и пела песни, которым выучил меня Н’Гардо. Отец был изумлен, обнаружив, что я изъясняюсь на языке касты вождей, а не на том диалекте, на котором говорят наши слуги. Откуда я научилась наречию вождей, было для него тайной, хотя, вероятно, тут не обошлось без Н’Гардо.
Гораздо меньше радовало отца то, что заодно я усвоила и туземные суеверия, что я знаю про гору в центре острова, На Кауварду, где в тумане и полумраке, среди расщелин обитают древние боги, что я боюсь темноты и драуникау — злых духов, которых боги могут вселить в людей и в разные предметы.
Ведь то было время возрождения «на туки» — фанатического религиозного учения, которое сулило своим сторонникам «вечную юность, здоровье и изобилие всех благ, каких только может желать человек».
В 1884 году отец писал в мельбурнском «Аргусе»: «Формально к настоящему времени все население приняло христианство, но большинство обращенных не пошло дальше отказа от языческих обрядов и обязательного ношения «сулу» (набедренной повязки). В некоторых же районах даже такое формальное христианство существует с весьма недавнего времени.
Главой нового религиозного движения — «махди» всего фиджи — является старый вождь племени Короваиваи, по имени Новосавакадуа (Тот-кто-не-говорит-двух-разных-слов); свое учение он называет «на тука». Он утверждает, что послан на землю древними богами. Требования «на туки» незамысловаты, зато решительны: всего-навсего отмена «лоту» (христианства), ниспровержение правительства и полнейшее торжество «на туки» вместо того и другого.
Движение пока не достигло серьезного размаха, но тем не менее трудно сказать, сколь тяжелы могут оказаться последствия, если оно не будет немедленно подавлено».
Отец и мама были в ужасе от того, что их дочь оказалась такой законченной «ки вити» (фиджийкой) и маленькой язычницей. Само собой, они немедленно взялись за мое религиозное воспитание.
Меня, разумеется, крестили, но не в англиканской церкви, к которой принадлежали родители. Методистский священник преподобный Лоример Файсон был другом отца на Фиджи с самых первых дней, к нему-то меня и принесли крестить; крестной матерью была хорошенькая зеленоглазая дочь еще одних давних друзей отца. Я звала ее Полоу.
Когда от одной из маминых сестер, по прозвищу Ложка, пришло письмо с требованием «точного описания» племянницы, отец ответил стихотворением, озаглавленным «Дитя Урагана». Оно слишком длинно, чтобы приводить его полностью, но вот несколько строф:
Я уверена, что никакими особыми достоинствами не отличалась. Стихотворение характеризует только самого отца, его кипучую, нежную, восторженную и преданную натуру. Счастье переполняло его душу и вот вылилось в это легкое, беспечное стихотворение.
В начале следующего года было решено, что рожать второго ребенка мама поедет к своим родителям в Викторию и возьмет меня с собой.
Н’Гардо был безутешен. Отец хотел отправить его с нами, но, как оказалось, существовали правила, запрещающие туземцам уезжать с Фиджи.
Роман прогрессивной писательницы К. Причард (1883–1969) «Золотые мили» является второй частью трилогии и рассказывает о жизни на золотых приисках Западной Австралии в первую четверть XX века.
Роман «Девяностые годы» современной австралийской писательницы К. Причард (1884–1969) — первая часть трилогии, в которой показана Австралия конца XIX — середины XX века.Иллюстрации художника А. Кокорина.
В издание вошли рассказы Генри Лоусона: «Товарищ отца», «Билл и Арви с завода братьев Грайндер», «Жена гуртовщика», «На краю равнины», «В засуху», «Бандероль», «Эвкалиптовая щепка» и мн. др., а также роман Катарины Сусанны Причард «Девяностые годы» (1944) — первая часть трилогии о западноавстралийских золотых приисках, над которой К.-С. Причард работала десять лет (с 1940 по 1950 год).
Роман «Крылатые семена» завершает трилогию прогрессивной австралийской писательницы К. Причард (1883–1969), в которую входят «Девяностые годы» и «Золотые мили».
Последний роман австралийской писательницы-коммунистки Катарины Сусанны Причард (1884–1969) посвящён борьбе за мир, разоружение, против ядерной войны.
Новая книга И. Ирошниковой «Эльжуня» — о детях, оказавшихся в невероятных, трудно постижимых человеческим сознанием условиях, о трагической незащищенности их перед лицом войны. Она повествует также о мужчинах и женщинах разных национальностей, оказавшихся в гитлеровских лагерях смерти, рядом с детьми и ежеминутно рисковавших собственной жизнью ради их спасения. Это советские русские женщины Нина Гусева и Ольга Клименко, польская коммунистка Алина Тетмайер, югославка Юличка, чешка Манци, немецкая коммунистка Герда и многие другие. Эта книга обвиняет фашизм и призывает к борьбе за мир.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.