Десять страниц из истории музыки - [69]

Только через десять лет после тяжелого нервного потрясения, связанного с неуспехом Первой симфонии, Рахманинов вновь обратился к этому жанру, создав свою Вторую симфонию. На этот раз как московская, так и петербургская пресса единодушно признала высокие художественные достоинства нового произведения. Один из столичных критиков сравнивал появление рахманиновской симфонии по значению с первым исполнением «Патетической» Чайковского, называя Рахманинова достойным преемником этого великого мастера. Как и во многих других произведениях Рахманинова, во Второй симфонии во весь свой исполинский рост встает величественный образ Руси, что сближает ее с эпической музыкой Бородина.

Произведением меньшего масштаба, но интересным и во многом новым для Рахманинова явилась симфоническая картина «Остров мертвых» по одноименному живописному полотну А. Беклина или, точнее, созданная под его впечатлением. В отзывах печати на первое исполнение «Острова мертвых» отмечалось, что в музыке этого рахманиновского сочинения нет того застывшего покоя небытия, которое царит у Беклина, в ней слышатся скорее муки, стоны и отчаяние Дантова ада в соединении со страстной жаждой жизни.

В эти годы Рахманинов не оставляет и концертной деятельности: он активно выступает как пианист и дирижер. Он с успехом дирижировал своей Второй симфонией. За это произведение Попечительный совет для поощрения русских композиторов присудил ему премию имени М. И. Глинки[31].

В 1909 году Рахманинову пришлось заменить в нескольких концертах заболевшего А. Никита. Организаторы концертов волновались, как публика воспримет такую замену. Но каждое появление Рахманинова за пультом вызывало овации.

Действительно, Рахманинов был гениальным, уникальным музыкантом. Один из его современников говорил: «Когда слушаешь его трио или Второй концерт, или виолончельную сонату, или другое лучшее, думаешь: вот кто рожден писать. Бросить все, и писать! Когда слушаешь, как Рахманинов проводит «Жизнь за царя» или «Пиковую даму», думаешь: вот кто рожден дирижировать. Бросить все, и дирижировать! И в увлечении тем, как Рахманинов исполняет концерт Чайковского или собственные вещи, думаешь: вот кто рожден играть на фортепиано. Бросить все, и играть!» И он играл!

Важнейшим этапом в творческом развитии Рахманинова стало создание в 1909 году Третьего фортепианного концерта. Не уступая своему предшественнику по свежести вдохновения, мелодическому богатству и красоте тем, Третий концерт несет на себе печать большей зрелости и сосредоточенности мысли. Асафьев считал, что именно с Третьего концерта началось окончательное формирование «титанического стиля рахманиновской фортепианности» и черты «наивно романтической фактуры», свойственные ранним сочинениям композитора, полностью преодолеваются им.

В том же году Рахманинов впервые успешно гастролирует в США и Канаде. Он играл сольные концерты, выступал с оркестрами как дирижер и пианист. Огромное впечатление на американскую публику произвел его Второй концерт. Здесь же он впервые познакомил публику с Третьим концертом, который посвятил известному пианисту И. Гофману. Рахманинов объехал всю страну. В некоторых городах он выступал по нескольку раз. Например, в Нью-Йорке — 8 раз.

Несмотря на блестящий прием и предложения заключить контракты, Рахманинов душой рвался в Россию. В одной из русских газет напечатали его письмо: «Надоела Америка. Вы подумайте: концертировать чуть не ежедневно почти три месяца… Успех был большой, заставляли бисировать до семи раз, что по тамошней публике очень много. Публика удивительно холодная, избалованная гастролями первоклассных артистов, ищущая всегда чего-нибудь необыкновенного, непохожего на других. Тамошние газеты обязательно отмечают, сколько раз вызывали, и для большой публики это является мерилом вашего дарования».

В 1910 году Рахманинов обращается к духовной музыке. Он пишет Литургию св. Иоанна Златоуста. Рахманинов не прибегает в своей Литургии к знаменному и другим одноголосным распевам Древней Руси, создавая «свободную» композицию, в которой выражает свое понимание смысла литургического действа, свое личное отношение к богослужебным текстам. Композитор стремится к созданию высокохудожественной церковной музыки, которая, не нарушая благоговейной простоты и строгости богослужебного чина, в то же время обладала бы самостоятельной эстетической ценностью.

Вокально-симфоническая поэма «Колокола» на стихи Эдгара По в русском переводе К. Д. Бальмонта, написанная в пору высокой творческой зрелости Рахманинова в 1913 году, по значительности своего замысла и мастерству его воплощения принадлежит к наиболее выдающимся образцам русской музыки кануна Первой мировой войны. Напряженно экспрессивный, беспокойный характер музыки «Колоколов» обусловлен предчувствием грядущих трагических перемен. В четырех ее частях представлен жизненный путь человека от полной надежд и ожиданий юности до печальной кончины. Звон колоколов, звучащих то светло и радостно, то тревожно и зловеще, как грозное предупреждение, то глухо и мрачно, символизирует разные этапы этого пути.