Демон Аль-Джибели - [13]
— Зачем?
— Чтобы сразиться с братьями, а затем — с айхорами!
— Я думаю, его остановят.
— Кто?!
Вскрик ойгона пути на миг перекрыл гул торговой площади.
— Спокойней, Зильбек-дибх, — сказал Бахмати. — Оргай-многоног не просто так собирает всех от карриков до суккабов.
— О, великое воинство, — скривился ойгон.
— А люди, вполне возможно, обратятся к Союну.
— Только вот услышит ли он их?
— Не знаю. Но это дело будущего. А есть дело настоящего.
— Какое?
— Жемчужина. Ты привез ее?
Зильбек кивнул.
— Да. Но она обошлась дорого. Это редкость даже среди ловцов. Я обошел семь прибрежных деревень у Илем-Тара…
Бахмати вынул золотую пластинку.
— Этого хватит?
Глаза Зильбека зажглись.
Ойгоны пути любили золото. Возможно, для них оно было, что жемчужина для Бахмати. Говорили еще, что все свои сокровища они прячут в себе. Убей ойгон-дибха, и перед тобой появится целая сокровищница. Правда, неизвестно, принесет ли тебе то золото счастье.
— Знаешь, — сказал Зильбек, глядя на оскал оконтуренного узором золотого зверя, — я бы рад отдать жемчужину и за меньшее. Но твоя новость… Боюсь, этого будет мало по нынешним временам. Если Чонхол свернет торговлю…
— Я понял, — сказал Бахмати, — мы — честные ойгоны, мы не договаривались о цене. Но и я, и ты знаем, что отказ от соглашения…
— Я не отказывал тебе, — быстро сказал Зильбек и облизнул губы. Взгляд его ласкал зверя. — Твоя цена хорошая. Золото старое, чистое. Такое уже и не встретишь. Или Замбалек. Или Гунбу. Великие были чеканщики в сгинувших шахриятах, их стиль. Но и ты пойми, тейчун. Мы не договаривались о цене.
Бахмати захотелось вытрясти из Зильбека душу. Хотя бы половинку ее. Но он взял себя в руки. Никакой ойгон пути не станет тягаться с ойгоном места там, где действуют его правила.
— Ты говоришь, золото чистое, — медовым голосом сказал Бахмати, и Зильбек качнулся. — За пластину можно взять двух волов или верблюда и козу. Или десять мешков зерна. Или семь по десять мер плотной ткани. Или…
— Не надо, — Зильбек поежился, словно ему жал ворот халата. — Цена справедлива.
— В пути ее назначал бы ты, — сказал Бахмати.
— Я бы назначил, — вздохнул Зильбек. — Ты же принес две пластины.
— Нюх у вас, дибхов, хороший. Если б жемчужин было две, то и пластин я бы отдал две.
— Жалко. Ну, одна так одна.
Зильбек запустил руку за пазуху. Халат толкнулся со спины — пальцы ойгона в поисках нужного прошли сквозь тело.
— Ну, вот, — он выудил жемчужину, обдул, потер ее о рукав. — Смотри, тейчун, ни трещинки, ни изъяна. Настоящая черная.
Бусина прокатилась по ладони, вбирая свет солнца.
Была она, конечно, не черная, а густо-фиолетовая, но и того довольно. Бахмати прищурил глаз — не успел ли кто нанести свой знак.
Нет, чистая.
— Обмен? — сжал он пластину.
— Обмен, — согласился Зильбек.
А торговые ряды шумели о своем. Дюжими работниками складывались и переносились тюки. Вскрывались мешки, зерно и рис из них пересыпались в мешки меньшие, взвешивалось раз и — мы, конечно, доверяем друг другу — два, и, чтобы наверняка, три. Вы довольны? Платки и тюрбаны покупателей ныряли под навесы, дети носились, взбивая полы халатов. За караван-сараем жарили мясо, но дух его, казалось, накрывал всю площадь настоянным на горьковатых ветвях карагача ароматом.
Полученное золото Зильбек сразу растворил в себе, было — и нет уже.
— Кроме Кабирры…
— Ничего, — сказал Бахмати, пряча жемчужину в потайном кармашке рукава. — Ни вестей, ни вестников.
— Он пойдет на Порту.
— Кашанцог? А что ему Порта?
— Много людей.
— И что?
Зильбек моргнул.
— Тейчун, ты сам их пьешь. Зачем тебе люди?
— Для него это капли.
— А если нет? Люди — дети Союна. Часть его, — сказал Зильбек, поднимаясь. — Или он может держать их в заложниках. В общем… — он виновато улыбнулся. — Лучше где-нибудь спрятаться. В горах. В море. Я подскажу тебе путь.
Бахмати потрогал жемчужину за тканью.
— Аль-Джибель — маленький городок посреди пустыни. Вряд ли он будет интересен Кашанцогу. Здесь и людей-то немного.
— Может быть, — сказал Зильбек. — Может быть. Прощай.
Поклонившись, он исчез в воротах караван-сарая, фигура его мелькнула в узком окне.
Бахмати почесал затылок и остался сидеть. Торговля, казалось, пошла яростнее, словно покупателям и продавцам неведомо как было донесено: завтра караван уже исчезнет, растворится в песках. На Порту или на восток — кто знает?
А-а-а, подходи, разбирай! Лечебные травы! Морские коньки! Финики сушеные! Цветы для красилен — синие и красные! Сбруя! Мешочки соли. Три за два! А за полтора? Как за полтора? Это ж в убыток себе! Эх, бери за полтора!
На Бахмати напало оцепенение.
Он смотрел на редеющую толчею, на рты и глаза, на спины, на солнце, выбелившиее дерево навесов, и в голове у него было пусто.
Ну, жемчужина. Есть жемчужина, в рукаве жемчужина. Но надо же что-то делать!
Бахмати усмехнулся, поймав себя на том, что ему совсем по-человечески хочется, чтобы Кашанцог был где-то там, воевал Порту, рычал на Союна, но не переходил через пустыню. Нет-нет, этого не надо! У нас и знак есть — скрещенные средний и указательный провернуть у горла. Вдруг поможет?
Он хлопнул ладонями по коленям.
Замечательно, впрочем, что люди все разные. Кто-то отстраняется, а у кого-то уже есть план. И у него тоже есть план. Он очень разносторонний ойгон. Компенсируя половинку, уцепился за человеческое и — пожалуйста — вобрал. Хорошее, плохое, всякое. На все случаи жизни. Тут и спросить себя не зазорно: ойгон ты или человек?
Когда в местечко Подонье Саморского надела прибывают мастера, чтобы набрать учеников, жизнь тринадцатилетней Эльги Галкавы меняется безвозвратно. Неожиданно для себя она становится ученицей Униссы Мару, мастера листьев. С этой поры ее судьба складывается из дорог и местечек, уроков по сложению волшебных картин и боли в пальцах. Огромный сак с листьями она носит за спиной. В то же время где-то на западе начинает свой поход еще один мастер. Мастер смерти. Встреча их, видимо, неизбежна.
«Очень верно все описано, словно вновь попал в Луганск июля-августа этого года. Тяжело вспоминать, но и забыть нельзя. Как и разбомбленые Станицу Луганскую, Малую Кондрашовку, сейчас весь этот ад творится в Кировске и Первомайск, но уже зима, и от этого гораздо тяжелее. Ваш случай — когда писатель словно видит то, где сам не был, поэтому продолжайте, пишите. И не слушайте разных там пропагандонов, которые хотят уличить вас непонятно в чем, имя им — легион, уже во всех сетевых ресурсах отметились, но за ними — ложь и оправдание людских страданий, а за нами правда, и, значит, Бог».Из отзывов в интернете на странице автора.http://okopka.ru/k/kokoulin_a_a/.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман. Городское фэнтези. Однажды Лёшка Сазонов увидел объявление в газете: «Господин Мёленбек ищет секретаря» и подумал, а вдруг он подойдёт? С этого всё и началось.
Фантастическая повесть. Однажды у Бурдюкова что-то случилось со зрением, и он увидел совсем другую реальность. Странную. Мрачную. Не для всех.
Когда-то он был карманником. Теперь никому не нужный мальчишка работает прислугой в таверне маленького городка, обозначенного на карте самой северной точкой. Корабли заходят сюда, только когда сходит лед. Однажды, с началом судоходного сезона, в городе появляется странный незнакомец, швыряющийся деньгами. Паренёк, уставший от побоев, голода и несправедливости, не может удержаться от соблазна и крадет его кошелек. Но в нем оказываются не деньги... За ним начинается охота и он вынужден напрячь все свои силы, чтобы не попасться, остаться в живых, понять во что влип и какую приоткрыл тайну.
Коснувшись глиняного осколка, найденного на берегу океана, я перенеслась в первобытный мир. Там в ходу человеческие жертвоприношения, а местная фауна так и норовит тобой пообедать. Из-за прихоти древнего мага судьба у меня незавидная: выйти замуж за незнакомца или шагнуть в огонь во имя богов. Мужчинам древности неведома любовь, но значит ли это, что мой избранник никогда не полюбит? Я сделаю все, чтобы выучить язык и традиции, ведь только мне известна судьба, уготованная затерянному в океане острову. Но смогу ли я выжить, когда в самом сердце этого мира зреет заговор и он грозит уничтожить эти земли…
Множество людей по всему свету верит в Удачу. И в этом нет ничего плохого, а вот когда эта капризная богиня не верит в тебя - тогда все действительно скверно. Рид не раз проверил это на своей шкуре, ведь Счастливчиком его прозвали вовсе не за небывалое везение, а наоборот, за его полное отсутствие. Вот такая вот злая ирония. И все бы ничего, не повстречай Счастливчик странного паренька. Бывалый наемник сразу же почувствовал неладное, но сладостный звон монет быстро развеял все его тревоги. Увы, тогда Счастливчик Рид еще не знал, в какие неприятности он вляпался.
Побег из дома привел меня к своей судьбе, которая рассыпалась в прах. Книги, книги, везде книги! Одна книга — одна жизнь. И только я смогу установить равновесие.Мой кот вовсе не кот, настоящий отец оказался богом, а я не та, кем родилась. Моя прошлая жизнь вернулась спустя несколько тысяч лет. И я обрела счастье, к которому так долго шла.
Что ни день у начинающей магички, то что-нибудь неожиданное. А что-нибудь неожиданное, как известно, редко оказывается чем-то приятным. А если накануне большого праздника сниться страшный сон, то это почти наверное значит, что придется кого-то спасать. Главное, чтобы потом нашелся кто-то, кто будет спасать ее…