Дедейме - [8]
– Ты зачем грубишь? – неожиданно спросила Ханна.
– Я не грублю, – Шекер побледнела. Неприятное предчувствие закололо в груди.
– А что ты сказала Галям?
– Я сказала… Они сказали… – от страха Шекер не смогла пересказать свой недавний диалог с невестками.
– Они сказали, что ты жаловалась, что тебя заставляют слишком много работать!
– Нет, нет, я не жаловалась!
– А что тогда ты сказала?
– Ничего.
– Ну, раз ты не жаловалась и ничего не сказала, значит, будешь весь вечер сегодня помогать на кухне. И забудь про платье, оно тебе сегодня не понадобится!
Глаза Шекер остекленели. Они стекленели каждый раз, когда ей хотелось плакать, но слезы не выпускались наружу, а застывали в глазах.
– И косу заплети! – добавила Ханна.
Машинально Шекер заплела косу и встала возле раковины, в которой уже было несколько тарелок и кастрюль. Намылив губку, она принялась мыть посуду. Ей хотелось спрятаться, и лучшего места нельзя было придумать. Она может стоять здесь весь вечер, и никто ее не заметит, никто не найдет. Она даже может поплакать. Она есть, но ее нет, человек-невидимка. Кто обратит внимание на тихую девочку в старом халате, сшитом Митрофановной из лоскутков, оставшихся от разных отрезов ткани? Никто! И она сама – ничто, пустое место, она есть, вот она стоит, моет посуду, вытирает ее полотенцем. Чистую посуду забирают, грязную кладут в мойку, а ее не замечают. Значит – ее нет. А посуду моет агрегат, робот, машина. Да, она – автомат. Во всяком случае, она хотела бы стать роботом, таким роботом, который не может чувствовать, сомневаться, страдать, а может только исполнять приказы. Нажал на кнопочку – он работает. Нажал еще раз – перестал работать.
Вся ее жизнь запрограммирована наперед: она родилась, чтобы быть утехой стареющим бабушке и дедушке, которых должна называть мамой и папой, чтобы не чувствовали себя стариками, – раз у них юная дочь, значит, они – молодые родители. Она должна быть преданной и послушной, а когда придет время – выйти замуж за того, кого выберут Натан и Ханна. А уж они-то плохого не пожелают, выберут самого перспективного зятя. А потом она будет рожать детей.
Нет, только не детей! Она не хочет, чтобы и у нее забрали ребенка! Свекровь может сказать, что она еще слишком мала, чтобы его хорошо воспитать. Потом она родит еще, и лет до сорока будет рожать – ребенка за ребенком, пока не выдохнется и не станет толстой и беззубой. Муж больше не будет к ней прикасаться, они начнут спать раздельно, он найдет себе молодую любовницу. Но и разводиться они не будут, ведь она – мать его детей. Ее будут демонстративно уважать, о ней будут петь песни и сочинять стихи.
Заиграла грустная мелодия, но во дворе все зашевелилось: сыновья хватали своих матерей за руки и тащили на танцплощадку. Грузные восточные женщины делали вид, что сопротивляются, но все равно шли. Полноватый певец в белом сценическом костюме стер пот со лба – до этого была энергичная веселая попса, и он пел, приплясывая. Войдя в образ лирического героя, он схватил себя за лацканы пиджака. Его голос вибрировал, и казалось, что сейчас он заплачет. Он пел песню про маму:
Шекер слушала песню и думала о своем. В последнее время Ханне почти каждый день приносили фотографии парней, и она оставляла их как бы случайно на столе, ни о чем не спрашивая Шекер. Ее фотографии Ханна тоже отдавала, без спроса, разным незнакомым женщинам, которые оказывались знакомыми знакомых или родственников, пришедшими поговорить на деликатную тему. Часто это были гости из других городов, несколько раз приезжали из-за границы – они увидели Шекер на видеозаписи чьей-то свадьбы и «сразу в нее влюбились».
Когда приходили «посмотреть Шекер», девушка должна была медленно и неспешно накрывать чайный стол. Чаще всего чай и угощение оставались нетронутыми – это был знак того, что Шекер понравилась посетительницам. Если чай выпивался, это означало, что ждать сватовства не стоит. Но Ханна не спешила выдавать Шекер замуж, пока из предложенных кандидатур ей не нравился никто. Шекер понимала, что с гостями мать говорит о ней, о ее внешности и характере («волосы густые, и цвет красивый», «покладистая и скромная», «не худышка, в собственном соку», «знает музыку и книжки»), а также о достоинствах потенциальных кандидатов в женихи («его отец устроил в правительство», «учится на стоматолога», «хорошие деньги делает – шубы шьет»), но ни разу она еще не почувствовала радости от ощущения себя вожделенным объектом. Ей казалось, что ее – такую невзрачную – просто невозможно полюбить, и желание взять ее в жены продиктовано исключительно достатком семьи. Не было того радостного щекотания, о котором рассказывали знакомые девочки, от предчувствия влюбленности, восхищенных мужских взглядов и признаний. Другие радуются новой жизни, мечтают выйти замуж, уйти от родителей, создать семью, завести детей – а она почему-то совсем не рада. Она, наоборот, мечтает только об одном: жить всю жизнь со своими настоящими родителями. Она была бы им поддержкой и опорой на старости, ухаживала, обслуживала бы их…
«– Моя мама и красивая, и умная, и успешная. У нее было столько возможностей выйти замуж во второй раз! Но она этого не сделала, понимаешь, не сделала! Она не хотела, чтобы кто-нибудь, не дай бог, меня обидел. Моя мама из-за меня принесла свою жизнь в жертву, а я…Дарина посмотрела на сидящего напротив мужа и опустила голову. Антон кивнул и взял ее за руку, но Дарина тут же руку высвободила…».
«У Конрада Фольксманна, молодого человека тридцати шести лет от роду, в отличие от большинства его сверстников, была цель – стать канцлером Германии. Он уже не помнил, когда ему впервые захотелось этого: то ли когда он прочёл биографию Конрада Адэнауэра и захотел стать похожим на него; то ли когда он вместе с матерью вышел на уличную демонстрацию и, скандируя лозунги за объединение обеих Германий, прошёл насквозь их тихий городок Альтенбург, что к востоку от Лейпцига; то ли когда всего через несколько дней после демонстрации, в которой и он принимал участие, рухнула Берлинская стена, и он осознал, что и он может влиять на политическую жизнь страны…».
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.