Цветок пустыни - [14]

Эта мысль совершенно выбила ее из колеи, и заданный Йейтом вопрос: «Вы хотели бы оставить розу себе?» – прозвучал, словно из каких-то неведомых далей.

– Оставить себе? О нет! – Лиз поспешила поставить камень на стол, как будто он жег ей руки. – То есть я хочу сказать, вам ведь не хочется отдавать ее мне.

– Напротив, я буду рад, если вы примете мой подарок.

– Но я не могу…

Однако Лиз хотелось получить цветок, и, когда Йейт перестал настаивать на своем предложении, она испытала постыдное чувство разочарования.

А доктор тем временем пододвинул к столу стул и уселся.

– Ну что же, – сказал он, – выступая в качестве адвоката, я успешно провел ваше дело. Вы остаетесь здесь. Возможно, с небольшим испытательным сроком, но все равно остаетесь.

– О-о, благодарю вас! Когда мне передали, что вы хотите меня видеть, я подумала, что, наверное, вы поговорили с отцом. Что он сказал вам?

– Полагаю, примерно то же самое, что и вам. Что это несправедливо, что он не имеет права губить вашу жизнь и далее в том же духе. Но он также хочет получить от меня заверения по двум другим вопросам, и здесь мне пришлось потрудиться изо всех сил, защищая вас.

– А что это за вопросы?

– Во-первых, он считает, что вы изъявили желание остаться здесь, поскольку не хотите возвращаться в Лондон, где вас ожидает встреча с бывшим женихом и счастливой соперницей.

Девушка вспыхнула, уязвленная до глубины души, но, справившись с собой, сухо ответила:

– Спасибо, что разубедили папу. Это было очень любезно с вашей стороны. А что собой представляет второй вопрос?

– Ваш отец боится, что в первое время вы будете очарованы «романтикой Востока», но это чувство неизбежно поблекнет, не оставив ничего, кроме раздражения и ощущения того, что вас обманули.

От изумления у Лиз глаза полезли на лоб. Романтика? Среди этой унылой, бесплодной местности, что простирается, неведомая, за кромкой пальм? Среди мух, постоянно гудящих и снующих повсюду? В этом закрытом на все ставни ужасе, который здесь называется домом?

– Папе не стоит беспокоиться по этому поводу. Мне никогда не хотелось приезжать в Тасгалу, и я, увы, не в восторге от этого места.

– Именно это я ему и сказал. Еще пояснил, что вся романтика, которую мы в силах предложить вам, не перевесит и грядку фасоли. А это, поспешил я подчеркнуть, свидетельствует: ваше желание остаться можно считать искренним и достойным уважения. Кроме того, – Роджер Йейт смерил девушку пристальным взглядом, – я взял на себя смелость и убедил Эндрю в том, что сделанный вами выбор принадлежит целиком и полностью вам.

– Но ведь это же не так, – запротестовала Лиз. – Вы же знаете, что идея была вашей.

– Я всего лишь подсказал вам, что нужно делать, но решение приняли вы сами.

– Да, но…

Упершись руками в столешницу, Роджер поднялся.

– Ну вот и ладно, – сказал он, не дослушав. – Теперь о нашем больном. Если сегодня вечером и завтра утром температура у него будет нормальной, завтра же я его выпишу. Дома он сразу же должен лечь в постель и не вставать до следующего дня. Но после этого он всецело в вашем распоряжении. Не давайте ему слишком много работать и проследите за тем, чтобы он хорошо питался. Малярия процветает там, где живут бедно или без должного ухода, а я подозреваю, что Эндрю о своем здоровье нисколько не заботится.

Лиз тоже встала со стула, и Йейт вместе с нею направился к двери, но, вспомнив что-то, вернулся к своему письменному столу:

– Вы забыли свою rose de sable.

На этот раз девушка не стала протестовать и приняла подарок с восторгом.

Навестив отца, Лиз поспешила обратно на виллу – ей не терпелось поделиться известием, что на следующий день она сможет вернуться в дом отца и там ждать его возвращения. Однако Дженайна Карлайен еще была в школе, и в гостиной девушка столкнулась с Бет. Та озадаченно уставилась на камень:

– Но ведь это… это rose de sable, принадлежащая Роджеру! Откуда она у тебя? Он…

Лиз положила камень на стол:

– Это подарок доктора Йейта.

– Подарок? – с негодованием воскликнула Бет. – Не может быть!

– Ты же не думаешь, что я выпросила или стащила этот камень у него, не так ли? – мгновенно вспылила Лиз.

Бет прикусила губу и сумела изобразить примирительную улыбку.

– Конечно же я и мысли не допускаю, что ты сама взяла его. Нет, я просто удивлена, что он отдал этот камень тебе.

– Ты хочешь сказать, почему именно мне, когда надлежало бы отдать его тебе? – резко спросила Лиз.

Бет густо покраснела:

– Какие глупости! Конечно, Роджер даже не задумывался, хочу я иметь такой камень или нет, иначе он отдал бы его мне, я в этом уверена. Нет, меня удивило только то, что Роджер преподнес тебе столь банальный подарок, ведь эти штуки – обычное дело в некоторых местах пустыни, особенно в окрестностях Эль-Голеи. Надеюсь, он не заставил тебя думать, что подарил нечто ценное, поскольку, если бы он поступил так, это было бы нехорошо.

– Можешь не беспокоиться, – сухо ответила Лиз. – На этот счет он не оставил у меня никаких иллюзий. Я восхитилась камнем, и мистер Йейт сказал, что я могу взять его себе, потому что он мало для чего годится.

– Я очень рада, – кивнула Бет, и лицо ее посветлело. – Я рада тому, что камень тебе так понравился. Полагаю, для тебя эта вещица в диковинку, и мне не следовало говорить о ней в таком пренебрежительном тоне только из-за того, что в здешних местах мы на roses de sable обращаем мало внимания.