От неожиданности Лиз присела на корточки, предоставив краске стекать на черепицу с только что вынутой из банки кисти.
– Доброе… – начала девушка, но тут же замолчала, поскольку Йейт подошел и встал над ней. Выражение его лица встревожило ее.
– Чего вы добиваетесь, заставив Бет как последнюю рабыню трудиться над этой вашей паршивой мазней, когда она готова упасть от усталости? – сердито спросил он.
– Когда она… что?
До предела изумленная такой несправедливостью, Лиз выпрямилась, чувствуя, что меньше всего на свете ее сейчас беспокоит, обрызгает ли она при этом своего визави краской или нет.
– Я превратила Бет в рабыню? Да как вы смеете? – выпалила она в лицо Йейту. – Бет красит ставни, потому что у нее это получается лучше, чем у меня, и потому что она сама взялась за эту работу. А что касается того, что она устала, – вот уж никогда не поверю!
– Да неужто? – Сарказм, прозвучавший в этом вопросе, жалил, как змея. – И вы полагаете, вам лучше известно, устала она или нет, даже когда девочка жалуется на усталость и с первого взгляда ясно, что она едва держится на стремянке? Она сказала, что работает здесь с восьми часов…
Лиз беспомощно пожала плечами:
– Хорошо, по-вашему, Бет утомилась. Она действительно находится здесь с восьми часов, дело в том, что ей нравится приходить утром, пока еще не слишком жарко. Но перед тем, как приступить к работе, она позавтракала вместе с папой и мной, и мы с ней взялись за дело, – Лиз посмотрела на часы, – не более часа назад. Поэтому если Бет сказала вам, что уже устала, она, должно быть, просто шутила и уж никак не могла пожаловаться, что я эксплуатировала ее, словно рабыню, наверное, вы это придумали сами.
Густые брови Йейта сошлись на переносице, на скулах заиграли желваки. Отчетливо выговаривая каждое слово, он сказал:
– Бет не шутила, и я ничего не придумал. До тех пор, пока я не предупредил ее о том, что ей нельзя переутомляться, она и вовсе не собиралась жаловаться. Но после этих моих слов Бет заявила, что, какой бы усталой она ни была, все равно не осмелится бросить работу, потому что вас обуревает безумное желание замазать каждую щель и трещину ради какой-то дурацкой вечеринки. А поскольку вы сами здоровы как лошадь, вам, судя по всему, трудно заметить, что люди рядом с вами работают, напрягая свою силу воли.
Лиз смотрела на него, не веря своим ушам.
– Бет так сказала? Но ведь нет необходимости спешить с ремонтом по такому ничтожному поводу. Мы даже еще не определились с датой! А потом, ей нравится малярничать. Она сама предложила свою помощь, и я думала, ей нравится возиться с кисточками и красками… Нет, она не могла… Во всяком случае, я сама намерена расспросить ее, и тогда посмотрим!
Бесцеремонно задев мистера Йейта плечом, Лиз прошла по крыше к парапету над окном, где трудилась Бет. Его высота доходила только до икр, а по обе стороны от этого места возвышались столбики. Ухватившись за один из них, Лиз наклонилась к окну, а когда не обнаружила там Бет, свесилась еще ниже и под опасным углом повисла за пределами крыши.
Она слышала, как Роджер Йейт резко бросил за ее спиной:
– Здесь нет Бет. Я послал ее в дом, чтобы она могла прилечь.
Но в этот момент нога Лиз соскользнула с опоры, в следующий миг Йейт схватил девушку за руку и с такой силой рванул к себе, что она потеряла равновесие и вынуждена была уцепиться за рубашку своего спасителя. Его лицо оказалось совсем близко, и Лиз, словно сквозь пелену тумана, увидела блеснувшие злыми искорками глаза.
– Вы идиотка! – пробормотал он и так стиснул плечи девушки, что она вскрикнула. У Лиз дрожали колени, и, глядя Йейту в лицо, расстроенная и подавленная, она почувствовала головокружение.
– Мне… мне хотелось посмотреть Бет в глаза, пусть она сама повторит мне эту ложь.
– Хорошенькая беседа получилась бы у вас. Только представьте себе: вы лежите на земле с переломанными руками и ногами и обмениваетесь любезностями с Бет, которая балансирует на стремянке, – нехорошо усмехнулся Йейт. – Во всяком случае, я же предупреждал вас, что ее здесь нет, верно?
– Только в тот момент, когда я наклонилась так низко, что уже не могла самостоятельно вернуться в исходное положение. Кстати, смею вас уверить, я и без вашей помощи смогла бы как-нибудь удержаться! А сейчас я намерена спуститься и расспросить Бет кое о чем, – с вызовом бросила Лиз.
– Нет, вы этого не сделаете. – И как только девушка повернулась, чтобы уйти, его пальцы подобно тискам сдавили ее запястье. – Вы не станете досаждать Бет своими обвинениями, особенно учитывая то возбужденное состояние, в котором сейчас находитесь.
Лиз отдернула руку и стала массировать запястье. – И кто же меня остановит? – потребовала она ответа.
– Я, если уж вам так хочется знать. С помощью несложного маневра, заключающегося в том, что, уезжая отсюда, возьму Бет с собой. Когда вы немного остынете, у вас будет возможность выяснить отношения. Только запомните: я обвиняю вас не столько на основании слов Бет, сколько на основании того, что я сам видел, как ее шатало от усталости и слабости и как она была огорчена из-за того, что может вас подвести.
