Чувство приличия - [4]

Try to look as if you were talking of the Russian Ballet."	Старайтесь делать вид, что мы говорим о русском балете.
At that moment someone addressed her from the other side of the table, and throwing back her head a little with a gesture that was habitual with her, a smile on her large mouth, she flung at the speaker so quick and apt an answer that everyone round her burst out laughing.	Тут к ней обратился кто-то из сидящих напротив, и Мэри, по привычке чуть откинув голову, с улыбкой на полных губах, тотчас ответила так остроумно и метко, что все вокруг расхохотались.
The talk once more became general and I was left to my consternation.	Разговор опять сделался общим, а я оцепенел, ошеломленный.
I knew, everyone knew, that for five and twenty years there had existed between Gerrard Manson and Mary Warton a passionate attachment.	Я знал, все мы знали, что добрых двадцать пять лет Джерарда Мэнсона и Мэри Уортон соединяла пылкая привязанность.
It had lasted so long that even the more strait-laced of their friends, if ever they had been shocked by it, had long since learnt to accept it with tolerance.	Это длилось так долго, что даже самые строгие пуритане среди ее друзей, если поначалу их это и коробило, давно научились относиться к ее слабости терпимо.
They were middle-aged people, Manson was sixty and Mary not much younger, and it was absurd that at their age they should not do what they liked.	Оба были уже немолоды, Мэнсону шестьдесят, Мэри немногим моложе, и нелепо им было бы в их возрасте не поступать, как хочется.

You met them sometimes sitting in a retired corner of an obscure restaurant or walking together in the Zoo and you wondered why they still took care to conceal an affair that was nobody's business but their own.	Порой эту пару видели в тихом углу какого-нибудь захудалого ресторанчика или встречали на дорожке зоопарка, и даже странно было, чего ради они все еще стараются скрыть то, что никого, кроме них, не касается.
But of course there was Thomas.	Впрочем, нельзя забывать о Томасе.
He was insanely jealous of Mary.	Он безумно ревновал жену.
He made many violent scenes and indeed, at the end of one tempestuous period, not so very long ago, he forced her to promise never to see Manson again.	Он закатывал ей дикие скандалы и не так давно, под конец одной бурной полосы в их жизни, вырвал у нее обещание больше с Мэнсоном не встречаться.
Of course she broke the promise, and though she knew that Thomas suspected this, she took precautions to prevent him from discovering it for a fact.	Конечно, она не сдержала слово и, хоть знала, что Томас об этом подозревает, всячески остерегалась, чтобы он не убедился в правоте своих подозрений.
It was hard on Thomas.	Томасу приходилось нелегко.
I think he and Mary would have jogged on well enough together and she would have resigned herself to the fact that he was a second-rate painter if her intercourse with Manson had not embittered her judgement.	Думаю, они с Мэри довольно сносно тянули бы супружескую лямку и Мэри примирилась бы с тем, что он всего лишь посредственный художник, если бы связь с Мэнсоном не заставила ее судить строже.
The contrast between her husband's mediocrity and her lover's brilliance was too galling.	Слишком жесток был контраст между посредственностью мужа и яркой одаренностью возлюбленного.
"With Tom I feel as if I were stifling in a closed room full of dusty knick-knacks," she told me. "With Gerrard I breathe the pure air of the mountain tops."	- С Томом мне душно, как в закупоренной наглухо комнате, забитой пыльными безделушками,- сказала она мне однажды.- С Джерардом я дышу чистым воздухом горных высей.
"Is it possible for a woman to fall in love with a man's mind?" I asked in a pure spirit of inquiry.	- Неужели женщина может влюбиться в ум мужчины? - спросил я из чистого любопытства.
"What else is there in Gerrard?"	- А что еще есть в Джерарде?
That, I admit, was a poser.	Вопрос, признаться, не из легких.
For my part I thought, nothing; but the sex is extraordinary and I was quite ready to believe that Mary saw in Gerrard Manson a charm and a physical attractiveness to which most people were blind.	По-моему, больше ничего в Джерарде не было; но секс непредсказуем, и я вполне готов поверить, что Мэри увидела в Джерарде Мэнсоне обаяние и физическую привлекательность, к которым почти все оставались слепы.
He was a shrivelled little man, with a pale intellectual face, faded blue eyes behind his spectacles, and a high dome of shiny bald head.	Он был маленький, сморщенный, бледное умное лицо, за стеклами очков блеклые голубые глаза, огромный выпуклый лоб и сияющая лысина.
He had none of the appearance of a romantic lover.	Внешность отнюдь не романтического любовника.
On the other hand he was certainly a very subtle critic and a felicitous essayist.	С другой стороны, он бесспорно был очень тонкий критик и отличный эссеист.

I resented somewhat his contemptuous attitude towards English writers unless they were safely dead and buried; but this was only to his credit with the intelligentsia, who are ever ready to believe that there can be no good in what is produced in their own country, and with them his influence was great.