Чёрный аист - [6]

Я отодвинулся от нее.

— Завтра на каравае все скажем, — засмеялся Валера. — Между прочим, Полесье похоже на Закарпатье. Здесь все зачаровано.

Я с этим был полностью согласен.

10

Утренним автобусом в Теребежов приехала руководитель фольклорной практики Татьяна Николаевна Петрова, и мы всей группой отправились в нашу хату.

— Почему не в клуб? — осведомилась Татьяна Николаевна.

— Будем есть каравай! — хором ответили девчата.

Татьяна Николаевна была женщина крупная, в жару ей приходилось нелегко.

— Далеко до хаты?

— Рядом!

Татьяна Николаевна вздохнула и повлеклась вслед за студентами. Валера предупредительно взял из ее рук сумку с вещами.

— Магнитофоны сломались? — спросила преподаватель.

— Все починил, — доложил Валера.

Похоже, его слова были для Татьяны Николаевны полной неожиданностью.

— Как это — починил? — остановилась она. — До конца практики они еще ни разу не дотягивали.

— Пришлось повозиться, — согласился Валера. — Но у меня с собой инструмент, запчасти… В общем, записали столько, что и за зиму не расшифруем.

Новость была столь впечатляюща, что у Татьяны Николаевны разгладилось лицо. На нем даже появилось что-то похожее на улыбку.

— Не хотите пойти ко мне в семинар? — сахарным голосом спросила она. — Золотые руки нам нужны.

— Вот с ним пойдем, — показал на меня пальцем Валера. — Диплом будем по фольклору писать.

Татьяна Николаевна, до сих пор сталкивавшаяся с чудесами только в сказках, не верила своим ушам.

— И вы тоже?.. — посмотрела она на меня.

«Похоже, до сих пор парней в ее семинаре не было», — подумал я.

— Были, но очень давно, — махнула рукой преподавательница. — После каждой практики за свой счет магнитофоны ремонтировала… Как вы на филфак попали?

В ее словах я уловил нотки подобострастия.

— Поступили, — хмыкнул Валера.

— Что здесь поют, кроме частушек?

— Свадебные песни, — сказал я.

— Частушки вообще не поют. Это же Полесье, — добавил Валера.

— Ну да… — Татьяна Николаевна заискивающе заглянула ему в лицо. — Я вижу, у вас фотоаппарат…

— У меня несколько камер, — сказал Валера. — Сейчас сниму вас в процессе работы. Пригодится.

По пылающему лицу Татьяны Николаевны стекали капли пота, но она на них не обращала внимания.

«Интересно, какую тему диплома выберет Валера? — подумал я. — Сам-то я займусь солдатскими песнями».

Вчера дед Ефим спел мне солдатскую песню.

Ой да ишли хлопцы с ярмарки,

Ой да заломали яблоньки,

Ой да заломали грушечки,

Ой да по девичьи душечки.

Ой да ты дивчина молода,

Ой да иди замуж за меня.

За тебя я замуж не пойду,

Ой да я молодчика люблю…

Песня мне понравилась.

— Надо было вместо матерной частушки ее спеть, — сказал я. — Всех девок перепугал.

— А девки любят пужаться, — засмеялся дед. — Хлебом не корми, дай повизжать.

Здесь он был прав. Все наши барышни, включая старосту Светку, хотели чего-нибудь остренького. Хоть встретить того же вурдалака.

— Вурдалаков у нас немае, — закряхтел дед. — Вовкулаки и тые збегли.

— Кто?

— Оборотни. Раньше их богато було. Всю землю распахали — они и сгинули.

Интереснее всего было бы написать диплом про вурдалаков или оборотней, но, боюсь, Татьяна Николаевна эту тему не утвердит.

— Мой диплом будет об использовании технических средств на фольклорной практике, — сказал Валера. — Мне кажется, актуальная тема. И современная.

Татьяна Николаевна промолчала. Она не была еще готова к обсуждению тем наших с Валерой дипломов.

11

— Заходите! — встретила нас на пороге своей хаты Ульяна. — Только-только из печи достала.

Каравай стоял на рушнике посреди стола. Даже я понимал, что это особенный каравай. Был он высокий, пышный, украшенный узорами из глазури, а главное, с двумя рожками в виде шишек.

— Я такого еще не видела! — шепнула мне в ухо Светка.

Я тоже не видел, но не стал в этом признаваться.

— И я не видела, — шепнула мне в другое ухо Ленка.

— А я видел, — сказал Валера. — У нас в Рахове…

Я снова подумал, что Полесье и Гуцулия, откуда Валера родом, во многом похожи. Вот и караваи такие же.

— Сколько просуществовала ваша Гуцульская республика? — спросил я Валеру.

— Полгода.

— И наша Белорусская народная республика столько же, — кивнул я. — Потом ее большевики ликвидировали. А вас кто?

— Нас то ли мадьяры, то ли чехи. Мы же в Австро-Венгрии были.

— Понятно, — сказал я. — Интересно было бы проанализировать ход событий у нас и у вас после Брестского мира. Или хотя бы провести сравнительный анализ каравайного обряда белорусов и гуцулов. А, Татьяна Николаевна?

По затравленному взгляду Татьяны Николаевны я понял, что она мечтает лишь об одном: чтобы мы оба заткнулись.

— А что это мы стоим? — пришла ей на помощь Ульяна. — Каравай чекае[5]!

Она взяла в руки большой нож и воткнула его в каравай, как охотник вонзает нож в затравленную им дичь. Студентки с воплями рванулись к столу, и теперь подобраться к нему можно было только с боем. Но и здесь выручила Ульяна. Она принесла по большому куску каравая Татьяне Николаевне, Валере и мне.

— Хлопцы за девками никогда не угонятся, — улыбнулась она мне. — Вон какие они у вас ладные да высокие.

— Березки, — хмыкнул Валера.

— Или осинки, — поддакнул я.

Татьяна Николаевна с видимым облегчением опустилась на широкую скамью, стоявшую у стены.