Через полюс — на экватор - [25]

Наш радист Сергей Ковтанюк обеспокоен питанием радиостанции, а мы с Олегом Сорохтиным стремились как можно лучше зарядить наши аккумуляторы для питания сейсмостанции. Дня не проходит без недоразумений. Сергей пытался работать на ходу, чтобы не расходовать аккумуляторы, но ему мешали помехи от генератора главного двигателя. Тогда он уговорил Анатолия Лебедева поставить в цепь генератора искрогасящий конденсатор, в результате генератор закоротило, и он размагнитился[7]. Мы с Олегом с трудом намагнитили его снова. Лебедев высказал в адрес Сергея много крепких и горьких слов. Теперь достаточно издали показать Анатолию конденсатор, как он трагическим шепотом говорит: «Еще слово, и будет драка».

Надо сказать, что Анатолий Лебедев очень импульсивен. Достаточно посмотреть, как во время дежурства он готовит еду. Кстати, готовит он прекрасно. Он почти все время чем-то недоволен. То посудой, то продуктами, то электроплитой. Приходит в неистовство, когда кастрюли от толчков вылетают из гнезд или мороженые яйца катаются по сковородке наподобие бильярдных шаров, норовя выскочить на пол. Но вот обед готов, и все садятся за стол в салоне. Лебедев торжественно ставит на стол с трудом приготовленный обед и сам устраивается во главе стола. Тишина, все сосредоточенно едят. Вдруг Лебедев вскакивает, вереща, как аделийский пингвин. Это крупная капля конденсата упала с потолка ему за шиворот. «Это разве салон? Это просто фонтан слез», — комментирует он.

17 января. (Ясно, 3–5 м/сек, Т —30°— —38°). Начинаем большую станцию. Здесь, кроме сейсмических измерений, предстоит сделать наблюдения над температурой ледника в скважине. Приступаем к бурению, так как скважина должна двое суток выстаиваться. Днем прилетает ИЛ-14 (командир Миньков). На бреющем полете с высоты 7—10 метров сбрасывает он без парашюта три бочки автобензина и один баллон с кислородом для автогена. Одна зарылась в снег на глубину более двух метров. С трудом находим ее и откапываем. Положение с автобензином значительно улучшилось. Вечером спускаем в первую скважину термокосу (гирлянда проводов с электротермометрами, которая была подготовлена Зотиковым). Сам Игорь Зотиков в Мирном только что перенес операцию аппендицита и идет на поправку.

18 января. (2–4 м/сек, Т —22°— —38°). Сегодня утром пришли геодезисты. Мы бурим вторую скважину для сейсмозондирования. Высота 3830 метров над уровнем моря. Хотя это всего на 300 метров выше Востока, даже те, кто зимовал на станции Восток, переносят ее с трудом. Когда идет бурение и подаешь Казарину шнеки весом всего по 20 кг, то ощущаешь кислородное голодание, в глазах плывут красные и зеленые круги, а ведь мы еще не достигли высшей точки…

Проводим сейсмозондирование. Сегодня я на аппаратуре, а Олег на взрывпункте. Принимаю несколько лент. Проявляю, промываю и опускаю их в спирт, чтобы высохли быстрее. Механики, заходя в салон, только носами крутят. «Такое добро и на сушку переводят». Спирта у нас очень мало, его не хватит для сушки на всю дорогу, поэтому прошу Мирный сбросить с очередным самолетом несколько литров. Почему-то любой разговор вокруг спирта вызывает усмешку. Из Мирного тоже острят по этому поводу. Надо сказать, что на высоте мы почти не употребляем спиртного, только по праздникам или на чей-то день рождения по небольшой рюмочке, и то после нее голова идет кругом. Получаю очень четкие отражения от коренного ложа ледника, здесь толщина льда — 2700 метров.

19 января. (Ясно, 2–4 м/сек, Т —29°— —38°). Сегодня продолжаем исследования по программе. Геодезисты проводили наблюдения на астропункте, получили точные координаты: 81°10′ южной широты, 86°36′ восточной долготы. За 500 км мы отклонились от маршрута на 10 км к юго-востоку. Это немного.

20 января. (Ясно, 2–5 м/сек, Т —29°— —37°). Шли всю ночь и день. Всем даны указания внимательно следить за горизонтом, так как рельеф очень странный, появились хорошо видимые неровности в леднике. Днем пересекли понижение в поверхности ледника шириной около 5 км и глубиной 15–20 метров, мы называем их «блюдцами»; раньше мы встречали такие понижения только между станциями Пионерская и Комсомольская. Происхождение их неизвестно. Утром Боровский увидел на горизонте цепочку гор. Но при более тщательном рассмотрении это оказалась гряда облаков. К очередной диспетчерской дошли до 600-го км. Конечно, мы нарушили договоренность и ушли дальше, чем намечали, но зато, дожидаясь сброса, мы можем вести сейсмические измерения, не теряя времени. В водительской рубке сильный запах тройного одеколона — это я за отсутствием спирта промывал астрокупол одеколоном.

Сегодня утром Лебедев сменил Боровского за рычагами, и когда я через полчаса взял поправку для гирокомпаса, увидел, что мы ушли влево градусов на 10. Лебедев смущенно оправдывался, что якобы спросонок вел тягач не по репетиру компаса, а по стрелке амперметра. Это, конечно, шутка, просто гирокомпас очень неустойчиво работает на этой широте.

Много шуток вызывает журнал транспортного отряда, который ведет Лебедев. В отчет ему предложено включить ряд выводов, полученных в результате накопившегося опыта: