Чел. Роман - [124]
«Но это пока еще есть общий враг. А что будет после него?» – задается Линер вопросом и вспоминает, что подобные стычки среди штурмующих происходят и с других сторон здания. Но там они не так заметны: цель – вертолет мэра – не в зоне видимости, а по расположению оцепления люди уже поняли, как именно будет вывозиться пострадавший.
– Зря объявили. Тайком надо было вывозить. А потом объявлять, – Белая вслух высказывает мысль, которая гложет Линер с начала штурма. Она соглашается:
– Зря. Только…
Линер делает паузу, пытаясь найти в толпе тех, кто руководит процессом. Решетки, брошенные на обрыв, заполнены людьми, и штурмующих становится все больше. Явных организаторов как будто бы нет. Но поверить в это сложно. Уж больно слаженно все происходит. И способ, которым убрали заграждение, и организация подъема на обрыв… На все это должна быть руководящая рука. Своя. А не засланные правоохранителями «маркеры». Но ее нет. Налицо высокая самоорганизация толпы. Да, с искрами внутреннего конфликта, но самоорганизация.
– «Только» что? – осторожно напоминает Белая.
– Не знаю, но… Я думаю, они бы и без Лескова узнали, что готовится…
– По оцеплению? По птицам и бабочкам?
– И по ним, и вообще… Большинство, да все по сути, ведь не видели его, но тем не менее пришли сюда. Их связывает какое-то внутреннее ощущение, общий дух, задача, смысл… Люди что-то почувствовали, все разом, как мне кажется, и начали действовать…
– Хотите сказать – это они, эти двое, не выходя из палаты, руководят ими?
– Я не знаю. Это совсем уж фантастическая версия. Но я не вижу организаторов. Ни с одной из сторон не вижу. Но штурм ведется очень слаженно. Так не бывает само по себе. Должен быть руководящий центр. Или центры. А их, по крайней мере в зоне видимости, нет. Или я их не замечаю…
Линер с надеждой всматривается в первые ряды, будто замершие в ожидании команды, и вдруг нечто похожее на команду дает кукабарра. Всеобщий смех вновь, как и утром, и днем, охватывает людей по обе стороны баррикад, не щадя никого – больных на каталках и носилках, ни их сопровождающих, ни оцепления, причудливо укрытого бабочками… Хохочут и Опалев, и Давидовский, и Лесков, то ли не успевший вернуться в корпус, то ли вышедший из него вместе с умирающими от смеха мэром и секретарем. Смеются полуобнявшись МЧС и спецсвязь, и даже полковник, затаившись на входе, украдкой вытирает платочком счастливые слезы. Плачет от радости Белая. А Линер чувствует, как смеются в ее животе двое еще не появившихся на свет, как их не слышимые никем кроме нее голоса сливаются с общим хохотом…
Всеобщая волна радости останавливает на минуту летящие палки и камни. Какие-то из них так и зависают в воздухе, чтобы по завершению объединяющего всех смеха – а кукабарра прекращает кричать так же резко, как и начала – упасть на щиты и шлемы обороняющих вертолетную площадку. Атака на больницу возобновляется одновременно со всех четырех сторон…
Линер идет к телику. Передают записи с дрона в режиме онлайн. Дрон сместился на восток и завис над сквером. Относительно хорошо виден весь периметр. Разве что северная сторона лишь до ограды, но судя по прорвавшейся к окнам толпе, ситуация здесь, как и везде, напряженная. У восточного фасада сопротивлении омоновцев на ограде сломлено. Толпа вовсю штурмует окна. Ходячие встают на инвалидные коляски и забираются наверх. Совсем скоро, судя по всему, распахнется угловая дверь в корпус. Она активно взламывается подручными средствами. Если штурмующие проникнут в коридор, то при отсутствии должного сопротивления смогут достичь реанимационного отделения за пару минут. Ближе всего к нему – северо-восточный, главный вход. Но он пока еще держится. Возможно, вход чем-то забаррикадирован. А балконы надежно прикрыты.
А вот на юге положение критическое. Рота опалевцев вдавливается толпой в перекрываемый ею выезд. Метр за метром толпа отодвигает ряды бойцов вглубь двора.
На западе оцепление вытеснено с обрыва. Толпа неумолимо приближается к вертолетной площадке.
– Чего они ждут? Почему не выносят? – спрашивает Белая.
– Откуда я знаю! – пожимает плечами Линер и возвращается к окну во двор.
Мэр на пороге реанимационного отделения, прикрытый со спины охранниками, что-то кричит, повернувшись к двери. Немного погодя на порог выходит шеф. Линер видит в его руках историю болезни.
«Напрямую у меня не стал брать. Глеб – посредник…» – понимает Линер.
За шефом показывается Глеб со своей аппаратурой. Павлик и Семеныч держат носилки. Они укрыты многочисленными простынями. Что или кого выносят – понять нельзя. Конструкция абсолютна бесформенна. Группа вывоза начинает движение, но с первых шагов встречает неожиданное сопротивление. Концентрация бабочек на пути к вертолетной площадке достигает критических величин. Видимость навскидку не превышает пары метров. С высоты третьего этажа Линер с Белой едва различают идущих, все укутано живым радужным облаком. Но этого мало. Группу атакуют птицы. Те, которые на земле, и не думают расступаться. Попытки – ногами и криком – освободить дорогу имеют ограниченный успех. Птицы взлетают ненадолго, уходя от ударов, но затем спускаются обратно. Крики и вовсе бесполезны. Вокруг и так слишком шумно. Ко всему прочему птицы пускают в ход клювы, нанося существенный ущерб нижним конечностям. Особенно страдают ноги Семеныча и Павлика. Их руки заняты, в силу чего их передвижение очень быстро становится похожим на какой-то причудливый танец с выбрасыванием то одной, то другой ноги. Да и прочие в группе вынуждены останавливаться едва ли не на каждом шагу.
Жизнь маленького городка идет своим чередом. Горожане даже не подозревают, что в ней могут произойти необычные события, но окружающие горы хранят в себе древние темные пророчества. И однажды те начинают сбываться. Надвинувшаяся колдовская мгла готова поглотить как город, так и все небесное королевство. Его повелительница утратила свои магические силы и теперь не может никого защитить. Казалось бы, все кончено. Неужели мир падет? Неужели из этого нет выхода? Лишь Неисчерпаемый ковш знает имя того, кто придет на помощь.
«Дружище, знай, о Тебе радуется и скорбит душа моя!» – таков лейтмотив новой книги Бориса Алексеева.Когда мы с товарищем разговариваем, спорим, сетуем на его непонятливость, наше возбуждённое, непримиримое «Я» отвергает доводы собеседника, как говорят в таких случаях, «с порога»! Но с течением времени, на душе у нас образуется тяжесть, и становится неловко за проявленные в том давнем разговоре сердечную несдержанность и максимализм.Причина проста: время успокоило наше сердце, пелена осуждения спала.
Их имена и фамилии переведены с кириллицы на латиницу по правилам транскрипции этой страны. Но уже нет отчества, хотя Отечество, которое рядом, греет душу воспоминаниями и навевает грусть нереальностью возвращения. И когда приходят они к чиновникам, первое, что у них спрашивают, персональный код.Цифры с датой рождения, номером в реестре с ними навсегда, незримой татуировкой на левом запястье.Таковы правила страны, в которой оказались они по разным причинам. Их много, стариков.Дети разъехались в благополучные страны и уже вряд ли вернутся, потому что там родились внуки этих стариков.
Продолжение повести «Реалити для героя». Съемки 40-минутного документального кино о молодых ветеранахх могут затянуться на несколько месяцев. Творческие работники сидят без обещанных гонораров, а жизнь подкидывает каждому все новые заботы. Героиня заканчивает писать сценарий и возвращается к своей работе в университете. Теперь ее цель – написать удачный сценарий своей собственной судьбы. Все события вымышлены, все совпадения случайны.
Ранним утром в одной из изб в северной деревне-деревушке Сергиевка, что затерялась на необъятных просторах Тарногского района Вологодской области, зажёгся свет.– Ну, куда вы ни свет ни заря, – укоризненно смотрела на своих внуков Андрея и Николая их бабушка Анна и продолжала своим певучим окающим вологодским говорком, – спали бы ишо, робята, сумерешно ишо так, что даже загороды не видно, а я вот робить буду, робота меня ждёт, на поскотине серавок обряжать буду.
Город Уфа, наши дни. Артем Костин – молодой и подающий надежды корреспондент, который работает в коммерческом отделе на местном телеканале. На съемках одного из сюжетов он знакомится с продавцом-консультантом. Она предлагает ему уехать с ней в Тюмень и открыть бизнес. Артем увольняется с работы по собственному желанию, но перед отъездом, она уличает его в измене. Артем встает на учет в центр занятости, где ему поступает предложение о вакансии гувернера для двенадцатилетнего мальчика из состоятельной семьи.
Сборник «Сторонние наблюдения» представляет серию рассказов, отражающих иронический взгляд автора на некоторые аспекты жизни в Америке и в СССР, а также заметки о путешествиях в разные страны и другие развлекательные истории.