Чел. Роман - [123]
– Ну, три минуты-то они продержатся?
– Такова готовность?
– Да. Пострадавший уже в холле. Улаживаем последние формальности. Уточняем маршрут. Так что успокойся. Не успеют. А дальше Опалев разберется. Если придется, конечно. Может, и сами разойдутся. Так что люди меня как раз меньше всего беспокоят. А вот фауна наша, согласись, как-то странно себя начала вести. С ней могут быть проблемы…
– А что?
Линер, увлекшись людьми, на время упускает из виду этот момент.
– Так ты у окна или где? Не видишь, что ли, ничего? Посмотри…
Шеф обрывает разговор. Линер кладет закрытый ноут на подоконник и опирается на крышку ладонями. Двор заметно преобразился. Птицы и бабочки, покинув крыши, стены и окна – только теперь Линер обращает внимание на непривычно прозрачное окно перед ней – будто по чьему-то приказу, концентрируются у входа в реанимацию. «Живой коридор» от реанимации до вертолетной площадки выглядит как картина из какой-то сказки. Бойцы с ног до головы облеплены бабочками. Щитов и шлемов не видно. Стенки «коридора» – два лоскутных одеяла. Бойцы время от времени пытаются стряхнуть с себя бабочек, но все без толку. Вспорхнувшее на мгновение облако возвращается обратно. С птицами другая беда. Они сплошным ковром занимают образованный бойцами «коридор» и прилегающее к нему пространство с внешней стороны. Не уместившиеся на земле кружат над двором огромными стаями, взмывая и пикируя, удивительным образом при этом не сталкиваясь, словно полет их регулирует какой-нибудь диспетчер. И что на земле, что в воздухе птицы – вопреки людскому крику, битому стеклу и ревущим сиренам – подчеркнуто молчат…
– На главном входе пробились в фойе, – слышит Линер за спиной.
– А? Что? – Линер оборачивается и видит Белую у телика.
– Я говорю про центральный вход, ну тот, что со стороны хосписа… Тут прямое включение…
Картинка на экране скачет. Оператор, похоже, находится непосредственно в толпе. Парадные раздвижные двери разбиты. Ступени забиты людьми. Часть больных на носилках. Дети в красных шапках на руках взрослых. Полиция, по-видимому, вытеснена в коридоры, но еще держится. Несколько штурмующих забираются с плеч других на балкон над входом и разбивают окна, не прикрытые решетками. Их встречают. Завязывается первая потасовка. Забравшиеся – вполне себе здоровые. По крайней мере, так решают опалевцы. Их ничего не сдерживает. Дубинки идут вход, да так, что двое штурмующих, спасаясь, слезают обратно. Третьего укладывают на пол и надевают наручники. Несут к окнам и бросают лицом в осколки…
Кадр тут же, без паузы и комментария, чей-то умелой рукой, переключается на съемку с дрона, видеоряд, получаемый с него, до этого момента висит мелкой иконкой в левом нижнем углу экрана.
Поначалу фиксируется только двор, который сверху выглядит живописным, абстрактно-прекрасным полотном, но информации в этой картинке мало. Детали полотна – загадка. И совершенно нельзя разглядеть, что под слоем бабочек – группа прикрытия. С высоты бойцы скорее напоминают столбы, густо усеянные то ли цветами, то ли конфетными обертками. Птицы отчетливо видны только в воздухе. На земле они – большой сказочно-прекрасный ковер, устилающий двор больницы.
Дрон смещается к западу, где в разгаре артподготовка. Из толпы со стороны детской площадки за ограду летит поток камней и снега. Линер всматривается и отмечает, что параллельно готовится и нечто более серьезное. Ряд джипов закрепляется лебедками за решетку ограды. Попытки оцепления снять тросы оказываются неудачными. Бойцов встречают камнями и палками – часть деревьев вокруг больницы обломана осаждающими почти до пней.
«Если сработают хотя бы две машины, просвет метров в семь-восемь гарантирован. От него до вертолетной площадки рукой подать, а пострадавший все еще в корпусе», – быстро соображает Линер и бросается к окну…
С нового ракурса она успевает застать срыв первой решетки. За первой почти без паузы следуют вторая и третья. Немного погодя четвертая и пятая. Две трети забора как не бывало. Мгновенному проникновению толпы на территорию мешает перепад высоты – детская площадка девятиэтажки ниже уровня больницы метра на два. Опалевцы быстро перемещаются на край обрыва, пресекая первые отчаянные попытки штурмующих взобраться на него. Но вскоре на обрыв укладываются сорванные решетки. Все попытки сбросить их ногами и руками тщетны. Люди выстраиваются у основания импровизированных лестниц и словно по чьей-то команде застывают на минуту на исходных позициях. В первых рядах ходячие. Определить степень их болезни с такого расстояния сложно. Возможно, это и не больные вовсе, а сопровождающие. У многих на руках и на плечах дети. Красных шапок хватает и здесь. Стариков на решетках не так уж и много. Молодые, по понятным причинам, отодвигают их на задний план.
Только теперь на западной стороне Линер обращает внимание на борьбу, которая разворачивается среди штурмующих. Они борются не только с преградами на их пути, но и друг с другом. Все эти толчки и оттирания, стремление выйти в первый ряд… – конфликты, похожие на те, что происходят в очередях, протекают пока еще относительно мирно.
Жизнь маленького городка идет своим чередом. Горожане даже не подозревают, что в ней могут произойти необычные события, но окружающие горы хранят в себе древние темные пророчества. И однажды те начинают сбываться. Надвинувшаяся колдовская мгла готова поглотить как город, так и все небесное королевство. Его повелительница утратила свои магические силы и теперь не может никого защитить. Казалось бы, все кончено. Неужели мир падет? Неужели из этого нет выхода? Лишь Неисчерпаемый ковш знает имя того, кто придет на помощь.
Иногда в голову человека влетают мысли, до боли абсурдные и навязчивые. Так и случилось с одним из главных героев книги, бывшем солдатом Великой Отечественной войны, а ныне мужчиной преклонных лет. В его голове засела мысль: «Посетить место своего первого боя и умереть рядом со своими товарищами». Немного подумав, старик снарядил свою старую скрипучую телегу и отправился в путь. Но что за путь без попутчиков? К нему подсаживается молодой человек, Андрей. Недавно, в страшной аварии, он потерял свою возлюбленную Алину.
«Дружище, знай, о Тебе радуется и скорбит душа моя!» – таков лейтмотив новой книги Бориса Алексеева.Когда мы с товарищем разговариваем, спорим, сетуем на его непонятливость, наше возбуждённое, непримиримое «Я» отвергает доводы собеседника, как говорят в таких случаях, «с порога»! Но с течением времени, на душе у нас образуется тяжесть, и становится неловко за проявленные в том давнем разговоре сердечную несдержанность и максимализм.Причина проста: время успокоило наше сердце, пелена осуждения спала.
Их имена и фамилии переведены с кириллицы на латиницу по правилам транскрипции этой страны. Но уже нет отчества, хотя Отечество, которое рядом, греет душу воспоминаниями и навевает грусть нереальностью возвращения. И когда приходят они к чиновникам, первое, что у них спрашивают, персональный код.Цифры с датой рождения, номером в реестре с ними навсегда, незримой татуировкой на левом запястье.Таковы правила страны, в которой оказались они по разным причинам. Их много, стариков.Дети разъехались в благополучные страны и уже вряд ли вернутся, потому что там родились внуки этих стариков.
Продолжение повести «Реалити для героя». Съемки 40-минутного документального кино о молодых ветеранахх могут затянуться на несколько месяцев. Творческие работники сидят без обещанных гонораров, а жизнь подкидывает каждому все новые заботы. Героиня заканчивает писать сценарий и возвращается к своей работе в университете. Теперь ее цель – написать удачный сценарий своей собственной судьбы. Все события вымышлены, все совпадения случайны.
Ранним утром в одной из изб в северной деревне-деревушке Сергиевка, что затерялась на необъятных просторах Тарногского района Вологодской области, зажёгся свет.– Ну, куда вы ни свет ни заря, – укоризненно смотрела на своих внуков Андрея и Николая их бабушка Анна и продолжала своим певучим окающим вологодским говорком, – спали бы ишо, робята, сумерешно ишо так, что даже загороды не видно, а я вот робить буду, робота меня ждёт, на поскотине серавок обряжать буду.
Город Уфа, наши дни. Артем Костин – молодой и подающий надежды корреспондент, который работает в коммерческом отделе на местном телеканале. На съемках одного из сюжетов он знакомится с продавцом-консультантом. Она предлагает ему уехать с ней в Тюмень и открыть бизнес. Артем увольняется с работы по собственному желанию, но перед отъездом, она уличает его в измене. Артем встает на учет в центр занятости, где ему поступает предложение о вакансии гувернера для двенадцатилетнего мальчика из состоятельной семьи.