Целая вечность и на минуту больше-2 - [9]
— Сто четыре человека, папа, я уже посчитала, — она тоже выглядела несчастной.
— Миечка, ты не переживай, в следующий раз все будет гораздо лучше, — я точно так же шепотом постарался подбодрить ее.
— Да, пап, конечно, так оно и будет. Только пускай ведущий больше не говорит на французском, ладно?
— А что такое? — черт бы побрал эту жизнь, где у меня не было времени и возможности выучить французский, прожив три года в Брюсселе.
— А он, приветствуя нас, сказал: «Салют вам, милостивые монсеньеры, нижайше приветствую вас на нашем пиршестве». Пап, так говорили в 15 веке, теперь говорят по–другому. Но даже на таком французском он не поздоровался с женщинами.
— Хорошо, Мия, на будущее учту. Давай я поприветствую тебя на этом пиршестве вместо нашего церемониймейстера, — я чмокнул ее в лоб.
— Вместо кого? Как его называют? — она озадаченно наморщила лобик.
— Боже, неужели мой словарный запас хотя бы на одно слово больше, чем твой?
Миечка довольно засмеялась:
— А я уже закончила твой толковый словарь и заказала новый в Москве, так что не радуйся. И потом, ты уже старый, а мне только одиннадцать. Кстати, я как раз хотела тебе сказать, что воспользовалась твоей кредиткой. Ничего? Я же на книги, а образование…
Я понял, что сейчас собственная дочь прочтет мне лекцию о пользе буйволиного молока и, покачав головой, показал глазами на сцену. Мия моментально прониклась важностью момента и притихла, внимая нашему аккордеонисту, черт бы его побрал.
ГЛАВА II. Апрель 2016
Я зашел в квартиру: моя дражайшая половина, а также ее прародительница о чем–то шушукались на кухне. Фраза, которую я услышал, повергла меня в шок, теща сказала:
— Доченька, так ведь если даже Арслан сумел выучить японский, неужели ты не сумеешь выучить какой–то французский?
Три года в Брюсселе не смогли убедить Асли, что если живешь в стране, то неплохо было бы изучить язык своей временной родины. Однако с чего это моей теще понадобилось убеждать Асли в ее лингвистических способностях? Подслушивать было неудобно, и я кашлянул, это заставило их обеих замолкнуть. Непривычную тишину дома разорвал визгливый голос Асли:
— Арслан, сколько раз я просила тебя не открывать дверь своим ключом, когда мама дома?
— Добрый вечер, леди, — я пытался отшутиться и не дать разгореться скандалу.
— Да, Арсланчик, у нас тут с Асли свои девичьи секреты…
Я попытался не расхохотаться, девицы у меня как раз в самый раз: особенно теща, недавно справившая свое тридцатилетие в сороковой раз. Единственная тайна, которую она способна хранить, — это ее возраст. Точную дату ее рождения даже я не знаю, а ведь я — носитель государственной тайны, за что и получаю надбавку к зарплате в десять процентов, но этот секрет даже для меня остается тайной за семью печатями.
Еще раз извинившись, я смылся в ванную комнату и, запершись там, уставился в свое отражение. Завтра Марьям приедет в посольство регистрироваться. Она меня сегодня проинформировала, что готова подчиниться правилам и с восторгом предает себя в руки отечественной консульской службе. И чего я нервничаю, как девица перед первым свиданием? Эка невидаль, кто–то приедет регистрироваться. Надо по–человечески одеться и успеть утром побриться.
Естественно, утром побриться я не успел, наспех нацепил первое, что попалось под руку, и, подбросив Мию в школу, поехал на работу. Торопливо поздоровавшись с Тараной, я даже спускаться к себе не стал и, увидев номер Марьям, который высветился на моем мобильном, сразу пошел к консульскому отделу.
Девять утра, а она выглядит так, будто только что от личного стилиста. Ну как мне не завидовать ее собранности и целеустремленности? Хорошо хоть женщина и как–то на нее можно найти управу, а то вообще сладу не было бы. Я поздоровался с ней и повел к консульскому отделу. Она, улыбаясь, посмотрела на меня:
— Я уже большая девочка и сумею самостоятельно пройти регистрацию, — с этими словами Марьям приоткрыла дверь в отдел, собираясь зайти.
— Не сомневаюсь, — соврал я: зная своего консула, у меня не было уверенности, что он сумеет зарегистрировать Ежика.
Открывшаяся панорама только убедила Марьям в этом: словно в подтверждение моих слов, консул уперся взглядом в декольте бабы, сидящей перед ним, чуть наклонившись вперед, и сглотнул слюну:
— Здесь должно быть подтверждение об оплате, — он еще раз перелистал пакет с ее документами.
— А разве это не та бумажечка? — чувиха, закусив губу, протянула ему чек, который он сам же и выписал.
— Эту бумажечку я вам дал, а еще должна быть бумажечка из банка с печатью, что вы заплатили консульский сбор за визу, — всю эту мантру консул проговорил, как бандерлог, загипнотизированный Каа, не отводя взгляда от форм, которыми природа щедро наградила предательницу, отказавшуюся от нашего гражданства в пользу швейцарского. А теперь она, видите ли, хочет получить визу, чтобы навестить родных.
— Я точно заплатила, хотите, я вам оставлю свой домашний телефон? — она еще ниже наклонилась над его столом.
— Конечно, оставьте, — консул воспрял духом. Записав телефон, он радужно заулыбался: — Я проверю эту информацию в банке и позвоню вам позже, ладно?
Дилогия рассказывает о молодом дипломате, которому поручено подготовить Съезд соотечественников в течение сорока дней. В случае успеха ему поручен ранг посла, и перед ним дилемма: любовь или карьера. Для Арслана ответ очевиден.
Роман написан в электронных письмах. В этих письмах за целый год — вся жизнь героини, ее отношения с близкими людьми, с которыми она ведет переписку, все нюансы жизни современной женщины в большом городе.
Когда твоя жизнь серая и беспросветная, когда твой отец — алкоголик, в школе ты никому не нужен, а на улице тоскливо и нечем заняться, то легко поверить, что во всех твоих бедах кто-то виноват. Кто-то чужой. Не наш. Инородец. И неуправляемая агрессия по отношению к чужим становится единственным твоим чувством и смыслом жизни. Так случилось с Артемом — хорошим и неглупым парнем, попавшим в организацию скинхедов. Впервые за много лет у него появилось настоящее дело — и он, впитывая опасные идеи, как губка, начинает бороться против засилья мигрантов.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.